Роман с Волышово у неё начался в зрелом возрасте, несмотря на то, что она училась в графском доме, где располагалась школа, начиная с 5 класса. В учительской стоял большой строгановский стол; правда, стены классов украшали уже не подлинные картины, они после революции были растащены по советским учреждениям. Краеведением Антонина Ивановна занимается с начала 80-х, когда познакомилась с дочерью графского фельдшера Галиной Васильевной ПРОСКУРЯКОВОЙ, чьё детство прошло в усадьбе. С болью в сердце эта пожилая женщина смотрит на всё происходящее, а оно всё страшнее и страшнее. «Этого я не видела!», «Да что же такое?!» - восклицает она не раз, обводя глазами обвалившиеся постройки, когда мы медленно проходим по бывшей усадьбе. Останки величия: дворец, на крыше которого зеленеют берёзы, и конюшня, где хоть немного теплится жизнь, рядом пасутся лошадки. От вида обвалившегося домика графини и церкви хочется рыдать.
Лариса Малкова, pskov.aif.ru: Антонина Ивановна, ведь это можно ещё спасти…
Антонина Антонова: Конечно! Можно! Дворец князя Гагарина в Бельском Устье, совсем рядом с нами, отреставрировали, привели в достойный вид, нашёлся и инвестор, и в руки добрые передали Политехническому институту… А до нас так руки у правительства и не доходят.
Грабили свои
Л.М.: Когда всё так стало разрушаться?
А.А. : Ни революция, ни Великая Отечественная война не разрушили усадьбу. До 1924 года здесь был сельхозинститут, потом техникум, после – школа. В 1941 году состоялся первый выпуск, 7 отличников! Потом война, оккупация, и всё было сохранено! В 1942 году во дворце располагалось фашистское гестапо. Немцы хотели увезти картины, а наш учитель Олег Сергеевич Тлавинский предложил: «Не лучше ли господам немцам оставить всё как есть, а потом приезжать сюда отдыхать, а то наследникам графа будет неприятно, если всё увезут!» Так хитростью спасал усадьбу. А его-то в лагере в Заполянье замучили. А сколько детей было в пятых классах в 1944 году! День Победы встречали на линейке, плакали от радости, а потом нас по домам распустили.
Пока школа находилась в графском доме, здание поддерживали. А как прохудилась крыша, школу перевели в новое здание, дворец начал разрушаться.
Всё страшное началось в 90-е годы. Время и равнодушие стали разрушать усадьбу, да что там говорить, местные выковыривали драгоценную мраморную плитку, привезённую из Италии, подгоняли даже грузовики.
Л.М.: Антонина Ивановна, вы до сих пор водите экскурсии, я так понимаю, на общественных началах. Возраст у вас почтенный, извините, зачем, для чего? Откуда у вас такое желание, такое рвение?
А.А.: Через экскурсии я встречаю друзей, потом кто-нибудь влюбится в меня, пришлёт фотографию со мной, потом письма. Все идёт через людей. Я и краеведение полюбила через Галину Васильевну Проскурякову, дочь фельдшера графа Строганова. Она преподавала историю в пединституте, а родилась здесь в 1903 году. Приезжала, рассказывала, я её сначала полюбила, а потом и дело, которое стало делом моей жизни. Галина Васильевна в течение 12 лет приезжала сюда, гостила от трёх дней до двух недель. Беседовала с рабочими, составляла примерный план маршрута, рассказывала о парке, растениях, деревьях и кустарниках, была моим идейным вдохновителем.
В этом году мало экскурсий. Нынче, 31 августа, обещали из Санкт-Петербурга 15 человек приехать, я готовилась, ждала, но не приехали. А в октябре прошлого года 37 человек привозили из Америки из Строгановского фонда. Мне стыдно говорить… Но они поражались моим знаниям, а ещё тем, как всё разрушено. О, знаете, тут недавно отдыхающие приезжали, один мальчик взял меня за руку, так всю экскурсию со мной и проходил, а потом спрашивает: «Вы лично знали графа Строганова?» - «Что ты, милый, я тогда ещё и не родилась». – «Не верю, вы говорите так, будто его знаете».
Я просто хочу сохранить историю и что-нибудь, что ещё существует. Мне 81 год, и мне лично ничего не надо. Я ничего не имею, кроме пенсии, спасибо, она есть у меня. Школа построила этот дом, у меня своя комната.
Я писала во все инстанции – вот переписка. Потрясает, что всё продолжает разграбляться, вывозиться в свои дома и бани. Хотя бы фундамент ещё можно сохранить, и здание бывшего интерната. В прошлом году приезжали архитекторы, смету составили на ремонт земской школы, но нет. Меня поражает, сколько Строгановы сделали для людей. Взять хотя бы наш район: две больницы, лучшие в губернии дороги, школы, в том числе земская и ремесленная. А мы не можем историю потомкам оставить!
Наследница
Л.М.: Кстати, о потомках. Вы ведь встречались с Хелен Людингаузен, внучкой Строганова?
А.А. : Её, последнюю из рода Строгановых, привело в ужас увиденное. Хелен приезжала сюда два раза.В начале 90-х, когда усадьбу ещё можно было спасти, Хелен бралась за это, а её муж, королевский егерь в Англии, даже намеревался псарню здесь построить. Но заупрямились партийные боссы, поставили невероятные условия. В 2005-м, во время её второго приезда, уже было всё разграблено, она уже и сама за это не взялась. Хелен ведь не настолько богата, хоть и директор фабрики в Париже. Самое обидное, что 500-летний род Строгановых на ней закончится. Ей 63 года, детей нет…
Л.М.: Вы ведь и Аду Грызлову, жену экс-спикера Думы привлекали…
А.А.: В 2005 году я провела для неё 5-часовую экскурсию по усадьбе. Мы входили с ней в конюшни через завалы, оттуда и выходили. Она потом вызвала к себе в Петербург директора конюшни и начальника конной части и сказала, что будет помогать. Тогда они привезли 50 тысяч рублей, мы приобрели кирпич, потом она сама привезла ещё 80 тысяч, краску купили, цемент, наняли рабочих. А сейчас моя боль – прохудившаяся крыша и балки, конюшни, которые совсем плохие. Теперь уж десятками тысяч не обойтись. Нужны сотни… Я ей написала, но ответа пока нет…
Ильич: живее всех живых: В Псковской области около 30 памятников вождю пролетариата 
Начальник псковского УГХ: У меня самая спокойная работа 
Возвращение домой