По собранию древностей, сосредоточенных в них, и можно судить, насколько мы честны в своих мыслях и поступках, когда речь заходит об исторической памяти народа. В этом отношении Псковский музей-заповедник может служить своеобразной лакмусовой бумажкой: коллекции, там хранимые, на самом деле не имеют цены, но в какой степени они нам нужны? В канун всемирного Дня музеев мы говорили об этом с директором нашего музея Юрием Николаевичем Киселёвым.
Поезд потерянных экспонатов
- Юрий Николаевич, вам приходилось слышать от обывателей, что в последнее время наш музей-заповедник как-то не звучит… Вы согласны с этим? Не звучит?
- Категорически нет, нет и ещё раз нет! Хотя бы потому, что ежегодно наш музей посещает более 160 тысяч человек. Значительная часть - это туристы из Москвы, Петербурга, других городов страны. Растёт количество, так называемых, неорганизованных туристов, что, на мой взгляд, является показателем интереса к нашим коллекциям. А что до обывательского «музей не звучит…», то тут я тоже попробую поспорить: не проходит месяца, чтобы мы не подготовили хотя бы одну (а то и несколько) выставок. Самый свежий пример: не успел Псков стать городом Воинской славы, как у нас открылась выставка, посвящённая этому событию, и её подлинным украшением стал официальный штандарт, полученный из рук президента. Или недавняя демонстрация старинных гербов городов Псковской области, которые были представлены в Доме Масона и так далее. Но к нашему музею уже настолько привыкли, что взгляд горожанина несколько «замылился». Отсюда и некоторый скепсис, но нам есть чем удивлять наших посетителей.
- А сейчас, например, экспонатами из нашего фондохранилища восторгаются посетители выставки в Лувре, рассказывающей о средневековой Руси…
- Музей очень активно участвует в международном выставочном процессе. Во всяком случае, если где-то на планете организуется выставка, посвящённая, например, Шагалу или Рериху, то обязательно вспоминают про нас. Сейчас «Крик змия» кисти Николая Рериха демонстрируется в Петербурге, другая наша жемчужина - полотно «Купание ребёнка» Марка Шагала - не так давно вернулась из Бразилии. И таких примеров не счесть. Другой разговор, что каждый раз, когда к нам обращаются за такой помощью, лично у меня возникает чувство досады - вы сейчас поймёте почему. До войны в коллекции музея было более 20 работ Марка Шагала, а осталось только 2. Ну, что вы хотите: когда была объявлена эвакуация (немцы были уже на подступах к Пскову), тогдашний директор попросил 100 вагонов, чтобы вывезти наиболее ценные экспонаты, а ему выделили всего один (!). По воспоминаниям старожилов, когда уже в городе во всю хозяйничали оккупанты, во дворе музея несколько месяцев валялись десятки, если не сотни редких книг. При этом многие из них были рукописные. Не исключаю, что некоторые из наших экспонатов до сих пор путешествуют по свету, кочуя из одного арт-аукциона в другой. Не так давно в каталоге аукциона «Гелос» я обратил внимание на библию XVI века Франциска Скорины, белорусского первопечатника - именно такая хранилась до войны в коллекции нашего музея. Не удержался, послал им запрос, но ответа, увы, не получил. И доказать что-то невозможно, потому что помимо самих экспонатов пропали и все книги поступлений.
Запас: неприкосновенныйи недоступный
- Тем не менее, и сейчас коллекции музея весьма значительны. - Всего у нас более 600 тысяч единиц хранения. Удалось воссоздать коллекцию западноевропейской живописи - её большая часть перешла к нам на хранение по завещанию легендарного отца Алипия, наместника Псково-Печерского монастыря. Не менее значительна и коллекция икон, из которой мы можем представить посетителям только 65 - это немногим более одной десятой части того, что у нас хранится. В этом, на мой взгляд, и заключается главное противоречие музея как института сохранения исторического наследия и общества, потому что из всего, что находится в наших запасниках, посетитель может увидеть лишь самую малую долю.
- Можно ли его разрешить?
- Конечно. Уже существуют современные технологии, которые позволяют это сделать - показывать сразу всё, что хранится в той или иной коллекции. Другой разговор, что для этого нужны дополнительные площади и, естественно, средства…
- А их не хватает?
- Нас, слава Богу, не забывают. В этом году мы намерены привести в порядок все фасады Поганкиных палат - на это дело из областного бюджета выделяется 11 млн рублей. Плюс к тому, у нас сохраняется реальная возможность принять участие в Федеральной программе 2011 года, что позволит начать строительство нового фондохранилища, которое нам нужно как воздух.
- На «социальную ответственность бизнеса» вы не рассчитываете?
- Примеров меценатства действительно мало - это раз. К тому же музей - не частный, а государственный, многое из того, что нам предписано делать, оговаривается строгими инструкциями. И это не та сфера культуры, которая может стать доходным бизнесом. Тем не менее, наша задача - сохранить и приумножить свидетельства прошлого. Я работаю на этом поприще ровно двадцать лет и ни одного дня не пожалел, что выбрал именно эту профессию. Как, думаю, и мои коллеги.
Хранить вечно! Светлана Волкова - о тайнах псковского древлехранилища