Ежегодно в Российской Федерации проводится более 2 млн абортов. Согласно данным Всемирной организации здоровья по этому показателю наша страна прочно удерживает первенство. Настоятель храма Анастасии Римлянки отец Евгений Ковалев (врач по профессии) убежден, что эта проблема не столько медицинская, сколько нравственная.
- Любая религия, в том числе православная, отрицает аборт. В чем, на ваш взгляд, заключается нравственный смысл искусственного прерывания беременности?
- Думаю, что слова отрицания тут несколько неуместны. Тем более когда мы говорим о церкви. Отрицать можно то, что непонятно или до конца не изучено. В данном случае мы сталкиваемся с поистине массовым явлением. В России, согласно статистике, из десяти беременностей семь закачиваются абортами. При этом 10% женщин - это те, для кого беременность первая. Для них выскабливание особо опасно. Примерно в половине случаев возможны очень серьезные осложнения. Вплоть до смертельного исхода. Сейчас процесс низведен до уровня простой услуги: пошел в косметический салон, принял порцию ультрафиолета, массажа и тут же в прейскуранте - абортарий.
Вынужден признать, что это и есть та самая плата за свободу. Мы молимся за тех, кто идет на этот крайний шаг, призывая при этом соблюдать главную заповедь Христа: "Не убий!". Само слово "аборт" означает "прерывание", "остановка", но давайте называть вещи своими именами: это убийство еще не рожденного младенца. Причем в том состоянии, когда он наиболее защищен, потому что находится в чреве матери. Для него - это рай на земле. И вот там, по ее собственной воле, еще не народившегося человека настигает смерть.
- Какова в данной ситуации позиция церкви?
- Мы призываем прежде всего остановиться и одуматься. Прошу обратить внимание: примерно в половине всех стран мира эта медицинская операция запрещена. Даже в Польше, у наших соседей, на аборт был наложен законодательный запрет. Когда они входили в Евросоюз, их ведь тоже принуждали легализовать аборты, но люди вышли на улицы и отстояли свою позицию. В Германии аборты узаконены, но там очень строгие показатели по его применению. У нас нет права что-то запретить, но мы плачем и молимся за тех, кто не рожден, и за тех, кто пошел на это преступление. В том числе и в нашем храме: каждое первое воскресенье месяца совершается молебен о детях, которые должны родиться. Мы приглашаем и тех, кто должен родить, и женщин, которые не могут забеременеть. А еще мы молимся за тех, кто совершил это преступление. Жизнь не кинопленка, ее не открутишь назад, но человек должен осознать глубину своего поступка. В медицине есть такое понятие - постабортивный синдром. Кому-то покажется, что это пустячок, но все может кончиться суицидом.
- В народе бытует такое мнение, будто погибший ребенок тащит за собой следующего. С медицинской точки зрения это вполне объяснимо, так как здоровье женщины подорвано. У православной церкви есть своя точка зрения на этот вопрос?
- Проводились исследования психики детей примерно 3-5-летнего возраста, и оказалось, что состояние ребенка каким-то образом сопричастно к жизни того, кто погиб еще в утробе матери. Это говорит о том, что жизнь человека не сводится только лишь к анатомии и физиологии. Есть еще и дух Божий, то есть та божественная энергия, которая нематериальна, но влияет на человека. И если нет плода, аборт совершен, все равно само состояние женщины запечатлевает тот ужас смерти. Бывает и так, что совершают аборт, когда сформированы все органы, нервная система, и еще не родившийся ребенок чувствует боль, он пытается уклониться от абразивного инструмента. Более того: кричит. Все это, несомненно, не может не отразиться в дальнейшем на здоровье матери, психике потомства.
- Какие меры могли бы помочь женщине принять правильное решение?
- Понятно, что демонстрациями вокруг женских консультаций мы ничего не сделаем. Только сострадание и просветительская работа. Но вот парадокс: по сегодняшнему законодательству девушка в 15 лет, оказавшись в крайнем положении, имеет право обратиться в женскую консультацию и потребовать выполнить ей аборт, сохранив при этом врачебную тайну. В то же время мы не можем прийти в школу и говорить о целомудрии, других нравственных аспектах этой проблемы, не получив письменного согласия родителей. Дикость: убить в утробе можно, а говорить, предупреждать об опасности нельзя.
- Нет ли в этом смысле некоего конфликта между служителями церкви и врачами?
- Нет. Недаром в клятве Гиппократа есть и такие слова: никогда не дам абортивного зелья! Сейчас аборты легализованы. Однажды Галина Ивановна Неваленная, главный гинеколог области, рассказала мне удивительную историю: приходит мама с дочерью, у которой 24 недели беременности, и требует провести аборт. При таких показаниях ни один врач не будет его делать. Тогда доктор предложил: "Ты его роди и оставь. Найдутся добрые люди, примут в свою семью". На что мамаша ответила: "Что ж мы, нехристи какие, оставить ребенка сиротой".
- А убить-то вы тогда почему его хотите, если вы православные?! - не выдержала врач.
Или вот еще один очень показательный, на мой взгляд, случай, когда девочка, пришедшая на операцию, забеспокоилась: куда бы ей свои ценности положить?
На что врач, мудрый человек, сказала: "Самую большую ценность вы сейчас сами уничтожите".
- Согласитесь, что в решении женщины есть немалая доля вины и мужчины...
- Да, женщина у нас чаще всего бывает крайней. Но вина в равной степени ложится и на отца, близких родственников, которые, может быть, и не говорят прямо, но особо и не выказывают радости по поводу рождения нового человечка. Женщина в этой ситуации остается одна, ей просто страшно. А когда нет поддержки, нет любви, крайние меры неизбежны. Увы, но пока и государство не спешит признаваться в своих симпатиях к матери. Самое трудное и затратное время наступает сразу после рождения, а тот же самый материнский капитал ей обещают лишь через три года, и то он должен пойти туда, куда скажет страна. Не думаю, что это в полной мере стимулирует рождаемость. И женщина здесь виновата менее всего. Мы сейчас много говорим об экономических показателях, количестве мяса на душу населения, но главный показатель все-таки рождаемость. В том смысле, хотят ли женщины стать матерями. Как священник, могу сказать только одно: пока у нас не изменится отношение к абортам, мы не можем говорить о нравственном здоровье страны, что, на мой взгляд, самое главное. Здесь все взаимосвязано: казалось бы, частное личное дело распорядиться своими телом, на самом деле это вмешательство человека в промысел Божий о мире.
Господь дает жизнь, дает силу жить, дает радость жизни, а мы вставляем Богу палки в колеса: у нас мало метров, мало средств... Нет, души не достает. И это пока для нас главная проблема. Вспомните цифру, с которой мы начинали свой разговор, и все станет ясно.
Давай наливай, поговорим!Как быстро спиваются мурманчане?