Два здания рядом при въезде в город: общежитие для ребят и сама школа - это городской интернат, в прошлом году отметивший 60-летие. Но в последнее время на это место сильные мира сего стали посматривать с интересом: а не построить ли здесь что-нибудь, приносящее быструю прибыль? Коммуникации есть, сообщение хорошее. Поэтому коллектив постоянно в напряжении - а ну и, правда, закроют?
«Почему не сделаете, как не успеете? Успевайте, иначе убью, - с этими словами с телефоном входит в свою приемную директор школы-интерната Лидия Овсякова. – Это я с водоканалом разговариваю, - поясняет.
Они там не смогут
- Да с вами шутки плохи, Лидия Викторовна! Чувствуется железный характер!
- Когда ребенка с проблемами отправляют к нам, да еще вдогонку: отдайте Овсяковой, то я интересуюсь, почему к нам? А, говорят, она с ним справится! Мне интересно, почему же можно ученика так запустить, семья-то видна еще в начальной школе, а мне ребенок достается в 7-8 классе. И когда читаю характеристику: отсутствовал на занятиях полгода, причина не установлена, я сатанею. Как, скажите, можно не установить причину? Дай Бог здоровья Турчаку, который ввел должность социального инспектора в нескольких школах города с оговоркой, что у него должно быть высшее юридическое и педагогическое образование. У меня бывший следователь на этой должности работает – утром – по семьям, собирает учеников, которые не пришли на занятия!
- Дети у вас сложные…
- Да бросьте, обычные дети, это семьи у них сложные. Пьющие, неработающие, не стоящие на бирже, поэтому малоимущие. Отсюда все проблемы, что дети оказываются в трудной жизненной ситуации. У меня есть и погорельцы, и беженцы с Донбасса. Сложность в том, что 19 пап воспитывают одни детей, а мамы родительских прав лишены по понятным причинам. И с папами непросто. Один сидел напротив меня: сын не учится, и всё. А он его с года один растит, на заработки уезжает, мальчишке нет 14, живет на деньги, что отец оставляет. Тот ему: учись, я тебе машину куплю, как только 18 лет исполнится. А сын только возле телевизора лежит, ему даже лень к компьютеру подойти, в спортзал тем более – там же трудиться надо. Я должна ставить вопрос о лишении отца родительских прав - ребенком он не занимается. Нам приходится детей вытаскивать в школу – итоговую аттестацию сдаем ведь наравне с лицеями и гимназиями. Ребенка нет в школе? Инспектор звонит – не открывают, он не отходит от двери. Потом выходит заспанная родительница: она спит и дети спят, а уроки идут.
- Представьте, если они будут учиться в обычной муниципальной школе…
- Они там не смогут! Знаете, какое там разделение, отношение к бедным? Здесь они единое целое, находятся в одинаковых условиях. У девочек нет роскошной одежды, колец, серег. Видели бы вы их после выходных, тем более после каникул – откормить не можем. Когда провинившегося ученика приводят ко мне в кабинет, он начинает плакать. Я, конечно, строгим голосом: «Объясни, почему ты плачешь? Я тебя что, бью, кричу? И почти у всех один ответ: «Боюсь, вы меня исключите!» И у него тогда не будет чистой удобной кровати, пятиразового питания. Эти дети просто погибнут в обычной школе!
- А не хотелось вам поработать с детьми из благополучных семей, с умными, воспитанными, целеустремленными, теми, которые поступают в лучшие вузы страны? Откуда возник интернат в вашей жизни?
- Выпускникам моего 10 Б 22-й школы в этом году исполнилось по 45 лет. И мы до сих пор дружим, встречаемся, откровенничаем. Очень, очень многие стали успешными людьми. В 1990 году меня уговорили на должность завуча в интернат: «Потерпите годик, потом переведем в школу на Завеличье». Мы вели параллель чудесных классов: Дягилев, Михненка и я. Всех нас Бовт, в то время начальник городского управления образования, распределила на должности.
Край, как надо!
- И вы вместо годика остались на 28 лет! Трудно было?
- Вспоминать страшно: сын маленький, только 1-й класс окончил, живем на Западной улице, он со мной в 22-ю школу ездил. Срывать его не стали. Мы с ним бегом на АЗС, на 17-й автобус, на площади я его в 11-й запихивала и сама ехала на вокзал, чтобы потом на шестерку пересесть. Ни о каких такси тогда и речи не было. У него в 8 утра занятия начинались, и у меня в 8. Днем как вспомню, как же мой малыш доехал, как сожмется сердце...
Пришла я сюда вечером накануне моего первого рабочего дня, ребята плитку с учительницей в коридоре отмывали, так старались. Заглянула в туалеты – ужас. Дома говорю мужу, себя успокаиваю: обещали через год перевести, просто сейчас край как надо. А в 1996-м не спрашивая моего согласия, назначили директором. С мужем вернулись из отпуска, звонит кадровик, сообщает, что приказ подписан две недели назад. И так же 5 лет назад позвонили из Совета Федерации: вас выбрали руководить региональным отделением «Матери России», и тоже не спросили…
Поперёк горла
- А что за история, когда ваша учительница упала в голодный обморок?
- Было и такое… Я разрешала учителям есть в столовой. Говорит мне сотрудница, выпила только кружку воды, ни копейки денег. Бывает, каша оставалась… Ставили на плиту котлы: вода кипит, а класть туда нечего, хоть сама туда прыгай. Это ужас, кошмар и позвонить некому – партия распущена, некуда даже кинуться. Единственно Калинин Иван Егорович поддерживал, а что он мог?..
- Самые тяжелые годы позади, но сейчас что происходит? Почему постоянно встает вопрос о школе-интернате? Кому он поперек горла?
- Все годы, что здесь работаю, приходится биться за его существование. Хоронен, уходя, сказал, что интернат существует до тех пор, пока я там, что со мной особо связываться не будут, что будет потом - очень большой вопрос. Неужели городу не нужен интернат? В Смоленске построили, да еще с бассейном, кортом, площадками, в Новгороде тоже есть. И каждый год одно и то же, чего только не придумают: то кадетский корпус, ну не могут мои дети быть кадетами, 80 процентов больны, у кого почки, у кого желудок, по здоровью не проходят. Совместить их с другими нельзя, одни будут обеспечены, другие нет. У некоторых предпринимателей была идея здесь возвести гостиницу с банькой, у других начальников - поставить три высотки. И это было серьезно – оставить здание школы, а общежитие снести. Когда они приехали, наша завхоз одного арестовала, шуму было! А почему они свой приезд не согласовали? Посторонние люди приехали, вот мы их и задержали.
- У вас же здесь и детский садик!
- Три группы для семей военных из Промежиц и Черёхи, детки в отдельном крыле располагаются, и мамочки довольны, что не надо их в город везти, а тут остановки рядом. Уже и публичные слушания намечаются - быть или не быть интернату в Пскове. Нам твердят: денег нет! Но есть же нормативы на содержание детей, а мы получаем только на питание, зарплату, коммуналку и на обработку от грызунов. А где я беру канцтовары, игрушки, постельное белье, никого не волнует. Со времен Хоронена Михаила Яковлевича ни рубля не поступило из бюджета на эти нужды.
- И, действительно, где берете?
- Сначала немцы помогали, делали ремонт гаража, туалетов, для девочек кабинет технологии обустроили, куда купили всё - от машинки до лампочки, утюгов. Везли из Германии в 90-е годы зубные пасты, продукты, растительное масло, средства для мытья посуды в больших канистрах. Даже оправы для очков. Очень помогает МЧС. Полковник Александр Аврорович Пан даже награжден Почетной грамотой Минобразования ха помощь нам. спонсоров, которые помогают с одеждой, канцтоварами. Один известный банк очень помогает, за их счет ремонты делаем. Даже машину подарили в 2016 году, новенькую, прямо с салона. Но ни в одну программу за последние 8 лет интернат не включен! Обидно, когда директора школ, сидящие в Думе, получают средства на свои заведения. А мы все сами, своими силами. Если в школах родители каждый год делают, мы сохраняем десятилетиями, и я не представляю, чтобы кто-то повредил. На линейке хором говорим, как надо пользоваться туалетами. Дети поступают такие, что и унитаза не видели и не понимают как пользоваться средствами гигиены.
- Вы постоянно в состоянии противостояния. Сдаваться явно не собираетесь?
- Может, кто думает, что здесь золотые горы? Стыдно сказать, какая зарплата у директора, когда были сняты стимулирующие со 150 процентов до 5. Особенно за учителей обидно. Так что моя работа - это мое хобби. Но пока интернат в опасности, я с ним. Будет все хорошо, можно и на отдых – заслужила.
Снова звонок, понимаю - из водоканала. «Сделали? Ах, вы мои хорошие! Нет, убивать не буду, оставлю в живых, люблю вас!»
Н. Попова: «Нам здесь жУть» 
Нашли девочку (третьего возраста) или Как в 67 брать от жизни на все 13