Игорь ПРОКОФЬЕВ, начальник управления образования администрации Пскова, самой любимой книгой своего детства называет «Динку» Валентины Осеевой. Потому что она про ровесников-подростков и их увлекательные приключения.
А еще в школьные годы Игорь Владимирович не по одному разу прочитал собрание сочинений Александра Дюма и почти все произведения Фенимора Купера «про индейцев». Ну и, конечно, как многие мальчишки, увлекался фантастикой и детективами.
Любовь к детективному жанру, кстати говоря, сохранилась у него и по сей день. Руководитель городского образования признается, что, так как по работе приходится штудировать множество различных нормативных документов, на чтение «для души» времени остается мало. А когда удается выкроить свободную минутку, Игорь Владимирович обычно берет в руки какой-нибудь отечественный детектив. Больше всего ему нравятся захватывающие истории от Татьяны Поляковой и Кирилла Казанцева.
«Не согласен с тем, что Полякова – это женская писательница. Меня очень привлекает ее по-настоящему ироничный стиль повествования. Не многим писателям, пытающимся писать ироничные детективы, это удается. Нравится и психологизм ее книг, все эти смятения, метания героев», - поясняет Игорь Прокофьев.
В детстве наш собеседник искренне восхищался и Павкой Корчагиным, и Алексеем Мересьевым. Но сейчас любимого литературного персонажа у него нет. По его словам, потому, что в современной литературе уже почти не появляются герои, на которых хотелось бы равняться. Нынешние писатели предпочитают писать об обычных людях, со всеми их достоинствами и недостатками. И такой подход начальник управления образования считает более правильным.
В то же время Игоря Владимировича огорчает, что из школьной программы ушел целый пласт советской литературы, которую принято считать партийной и идеологической. Потому что многие из этих книг, несмотря на «идейную» окраску, учили подрастающее поколение хорошему, а их герои были примерами для подражания.
Первая любовь сенатора. «Спокойно, внучек, я Дубровский» 
«Паганини» и его муза 
Обмен по Маканину. Каким был бы Пушкин в старости?