О годах минувших и нынешних, о том, что там было на самом деле, редактор «АиФ-Псков» поговорила с боевым офицером, прошедшим афганскую войну, Александром Шестаковым.
Своя война
Лариса Малкова, pskov.aif.ru: - Говорят, у каждого поколения своя война. Какой она была для вас, казалось бы, в такие мирные и тихие 80-е годы?
- В Афганистане я служил с 1985 по 1987 годы. И пока учился в десантном училище в Рязани, точно знал, что меня туда отправят. С начала войны. С 1979 года выпускники сразу туда уезжали. На нашем выпуске это закончилось – с 1983 года молодых лейтенантов стали распределять на службу в дивизии, для начала набираться опыта: Витебскую, Кировобадскую, Псковскую. Так что мне повезло – успел три года послужить в мирной обстановке в Пскове. Это было время неизвестности, что тебя ждет дальше. Возвращались офицеры, наши старшие товарищи, прошедшие Афган. Приехал Витя Лицуков, награжденный орденом и медалью, – ходил в рукопашный бой. И вообще, офицер классный, артиллерист, второй миной в цель попадал. Много нам рассказывал, давал советы: ходи ночью где удобно, а днем - где безопасно. Если сигареты в горах кончатся, можно и самокрутку из чая сделать. Пригодилось. Еще советовали черный хлеб с собой взять и «Беломор».
Некоторые офицеры бравировали, мол, ничего, поеду, обезьянку живую привезу. Те, кто старше, в ответ: «Ты свою шкурку целую привези». С болезнями возвращались: малярия, гепатит, кишечные – страна отсталая, везде антисанитария. Один офицер и умер от болезней уже дома.
- Сейчас что больше помнится, плохое или все же хорошее?
- И то и другое. Дали проездной до Ташкента. Думаю, чего через Москву полечу, лучше через Питер - рядом родители жили - заскочу попрощаться. А в аэропорту сидит военный комендант, такой же старший лейтенант, как я: «Билетов нет!» - «Парень, пойми куда еду. Если в этот день не попаду, считай что дезертир, я должен быть точно в указанное время на пересылке в Ташкенте». В ответ - пальцы веером. Мне уже гражданские пассажиры: «Лети через Москву». В столице женщина помогла с билетом, у нее сын в Афгане служил….
В Ташкенте встречаю псковича Володю Нугманова: загорелый, грудь в орденах. Я к нему с расспросами, он: сам, мол, увидишь и узнаешь.
Мне повезло, попал в разведроту, туда, где служил Герой Советского Союза Мироненко Александр Григорьевич, навечно зачисленный в ее списки. 20-летний парень подорвал себя гранатой, но не сдался врагу. Его имя каждый раз называли на построении. Рядом стояла его кровать.
А еще повезло принять взвод у Александра Александровича Лубяного. Он на месте показывал, где можно выбрать место на привал и где нельзя, как правильно вести взвод, где ходить, на что обращать внимание при использовании карты. Это очень помогло, и я ему благодарен.
Еще пацаны…
- Разведчик же всегда на передовой!..
- Там передовой не было - боевые выходы. Приходили сменить одежду, пополнить боеприпасы, рюкзаки накрывали плащ-палаткой, приводили себя в порядок, а по тревоге в любое время вскакивали, хватали оружие и были готовы.
В некоторых войсках, в пехоте например, считали выходы. У нас они были постоянно, с боевых не вылезали. Задачи разные перед нами ставили -реализация разведданных, сопровождение колонн (самая длинная в 700 км от Кабула до Кандагара), засады, прочесывание, поиск боеприпасов, складов.
- К мирной жизни тяжело было привыкать?
- В отпуске просыпаюсь от того, что мама гладит по голове. Да что это за нежности такие? Опять в сон проваливаюсь. И снова мамины руки чувствую: «Да ты, сынок, так кричал, так командовал, так зубами скрежетал».
- Почему тянуло туда мужчин? Почему мальчишки стремились на войну?
- Солдаты вообще молодцы. В госпиталь попадет по болезни, потом плачет, только верните назад, хочу обратно, и всё. Они же пацаны еще были, ничего не боялись. Дед-фронтовик рассказывал, и на войне так же: гибли и побеждали, бросались на дзоты. Геройство больше молодым присуще, у людей старше сильнее развито чувство самосохранения. Но моя-то главная задача, чтобы они живыми остались.
- Всех ребят сохранили?
- У меня погибших не было. Два подрыва, ранения - да. Случалось, свои обстреливали с вертолета. Люди бегают, форма похожа, оружие тоже. На меня летит вертушка, уже вниз опускается, я успел солдат спрятать. И как ударит! Подумали, что мы духи. Радиостанции же прослушивались, вот и давали нашим сигнал идти на нас.
- С местными жителями как отношения складывались?
- Некоторые районы были к нам враждебно настроены, другие – дружественно, что без чая не отпустят. Мы кишлаки осматривали на предмет наличия боеприпасов, оружия. Через переводчика обращались к хозяину, с его разрешения осматривали дома. У меня уже чутье выработалось, где искать. Раз огромный запас боеприпасов нашли, а на ящиках печати стоят: ОТК Иванова, Петрова. Нашим же оружием по нам били.
Не зря там находились
- Не было такого чувства: эта не моя земля, что я здесь делаю?
- Вообще, такого не было, мы делали свое дело, и хорошо делали. Сколько этой стране люди отдали сил: геологи разрабатывали месторождения, лазурит, мы мимо проходили, под ногами валялся. Дома строили – до сих пор стоят. Радио- и телестанции, госпитали, институт, открывали школы, завозили продовольствие. Разбили плантации цитрусовых и винограда под Джелалабадом. Мой однокашник высоко в горах обнаружил американскую радиостанцию с большим радиусом действия - на территории Советского Союза слышно. И мы там зря находились?
- В мирной жизни с отношением, подобным «я вас туда не посылал», приходилось сталкиваться?
- Я же служил, был за забором. Может, солдаты и требовали квартиры или еще что-то. С бюрократией я не сталкивался.
- А как вам безногие «афганцы», просящие милостыню, особенно в больших городах?
- Если он инвалид, то стоял на учете и о нем заботилось государство, предоставляя лекарства и санатории. Милостыню просили подставные лица, а не те, кто воевал и был ранен.
- Почему те, кто прошел Афган, считают эти годы самыми главными? Почему он «болит в душе»?
- Потому что там отношения самые человеческие, теплые, товарищеские. Всех солдат знал по именам, кто у них мать, отец, какое семейное положение. Хотя сейчас, спустя десятилетия, лица стираются из памяти. В соцсетях пишут мне, обижаются, что запамятовал. Один пару слов про себя написал, и сразу я все в подробностях вспомнил. А какие люди были рядом! Сережа Шабельников, старшина роты, который до этого в «полтиннике» (350-й полк. – Ред.) воевал, самый опытный, второй срок в Афгане - если трудно, на его поддержку всегда можно рассчитывать. Наш ротный, Колпаченко Александр Николаевич, тоже имел опыт еще с «полтинника». Идешь на «боевые», знаешь, что никогда не бросит, всегда прикроет. Кержнев Александр Яковлевич, замполит роты, ходил с нами на боевые, участвовал в засадах.
- Не коробит, когда чувства заменяют официозом, который не вызывает настоящих эмоций, когда память превращается в мемориал?
- Кто прошел Афган, тот этот день отметит тихо, молча. Самые лучшие афганские организации в маленьких городах, поселках, где все друг друга знают, никто не кичится, не кричит громких слов и не бьет себя в грудь. Сейчас столько появилось афганских организаций! Союз десантников, Союз офицеров, Союз афганцев, Общество инвалидов, Боевое братство, Союз афганцев-полицейских и т. д. Почему бы их в одну не объединить? Меньше бы денег государство тратило, там бы работали по отделениям, а так каждый на себя одеяло перетягивает. Но это лично мое мнение.
А афганцев-то больше не будет, с каждым годом их меньше, поэтому важен каждый.
- Знаю, что многих коробит, когда юбилейные медали приходится за деньги покупать, поэтому многие от них и отказались принципиально.
- Это были медали к 25-летию вывода войск… Они не боевые, и не юбилейные, просто памятные. Но к 30-летию, мне сказали, что область заплатила. Иначе бы нам вновь предложили: «Хочешь медаль? Плати!»
На самом дне 
Не безымянная высота. Родители 6-й роты вернулись с места гибели детей 
Без Дня Победы никуда! Василий Соколов о том, что никогда нельзя забывать 
Из Бочки в стройняшку. Порховичка похудела на 50 килограммов