«А ту войну нам не забыть». Полковник в отставке не сдаётся, несмотря на годы

 - Это вы - Фёдор Иванович? - вырвалось невольно.

Да, это был сам Фёдор Иванович Карельский, ветеран войны, полковник в отставке, почётный гражданин Петрозаводска и Карелии и единственный в нашей республике, кто награждён орденом Суворова! За боевые заслуги Карельский награждён также двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, многочисленными медалями.

На фронт - пешком

- Фёдор Иванович, я знаю, что у вас отличная память. Расскажите о том, как вы встретили войну.

- Да, такое не забудешь! Моя жизнь складывалась обыкновенно: закончил школу, потом ФЗО в Петрозаводске. Уже ходил на пароходах по Онего: сначала на «Касатке», потом четвёртым механиком на «Каляеве». Мечтал, как и все, о многом, но проклятая война спутала все планы. Уже в июле 41-го, после того как наш пароход перестроили в канонерскую лодку, я попал в запасной полк в Вологде.

- И сразу на фронт?

- Нет, хотя пробыли мы в полку недолго. Уже в августе нас погрузили в эшелон и отправили в школу спецрадистов под Ленинград - их тогда очень не хватало.

В школе мы по 12 часов учились новому военному ремеслу (стучали ключом), ходили в караулы, несли боевое дежурство. Фашистские бомбёжки и артобстрелы к тому времени становились всё ожесточённее, зато питание с каждым днем было всё хуже и хуже. Некоторые молодые ребята умирали, даже не добравшись до фронта. Мстить за них пошли мы, те, кто остался в живых. Просто сели на трамвай, доехали до конечной остановки, а потом двадцать четыре километра пешком - вот мы и на фронте!

- Страшно, наверное, было?

- Поначалу - очень! Немцы ведь очень хотели взять Ленинград и не жалели для этого ничего. Бомбили и обстреливали каждый пятачок земли так, что уцелеть защитникам города было практически невозможно. Я попал на плацдарм Невская Дубровка, но повоевал недолго: в нашу землянку попала бомба, двоих убило, а меня увезли в ленинградский госпиталь. Лежал я там с декабря 41-го по март 42-го и до сих пор помню, в каких условиях проходило лечение. Мало того, что мы раненые, но ещё и голодные, истощённые. Я вставать уже не мог, стал дистрофиком, 48 килограмм весил. А на площади перед госпиталем, через окно видно, - ряды трупов: кто от голода, кто от бомбёжек погиб…

За погибших и выживших

- Вы всё-таки выжили, хотя ваша история могла бы и закончиться в госпитале. Что было дальше?

- Когда удалось организовать Дорогу жизни, меня вывезли в Череповец, там я и поправился, немного отъелся. А дальше были курсы в военно-пулемётном училище, лейтенантские погоны - и Сталинград. Первый бой мы приняли под Кантемировкой. Фельд­маршал Манштейн рвался к Волге, а мы не дали ему прорваться. Воевал я в составе 180 Краснознамённой Киевской дивизии на 1-м Украинском фронте, освобождал многие города и сёла от фашистской нечисти. А орден Суворова 3-й степени получил за операцию по обеспечению прикрытия переброски танковых войск к Киеву. Кстати, такой орден за всю войну получили всего только три тысячи солдат и офицеров: награждали им только в исключительных случаях. Одним из удостоенных стал и я.

- Долго ещё пришлось воевать?

- Дойти до Берлина мне не довелось: в 43-м меня тяжело ранило в руку, лечиться увезли аж на Урал. Эта рана до сих пор даёт знать о себе, хотя она и не помешала мне после войны в меру сил отработать в родном Беломорско-Онежском пароходстве почти четверть века.

- Вы так рассказываете о войне, что дух захватывает. Но как тут не верить в то, что люди всё это выносили, если на вашем мундире солдата Победы целый «иконостас» орденов и медалей, которые весят, как теперешние бронежилеты? За что выпьете в День Победы, Фёдор Иванович?

- Конечно, за тех, кто ковал Победу в тылу и на фронте, за тех, кто не дожил до светлого праздника, и за саму Великую Победу. За своих погибших и выживших товарищей и за нашу славную Родину! А ту войну нам никогда не забыть.

Скажу лучше стихами, которые я сочинил:

Когда земля дрожала,

как живая,

Когда от нашей крови

таял лёд,

Нас выручала дружба

фронтовая.

Она и нынче нас не подведёт!

Смотрите также:

• Кавалер и фотокор. Самому известному фотографу Карелии исполнилось 87лет →
• Писатель Юрий Гутян считает, что оправдать гибель человека нельзя →
• Памяти старейшего псковского десантника: сомкнуть ряды →