На первый звонок секретарь любезно сообщила, что Евгений Александрович на утренней пробежке, но через час вернётся, и можно будет позвонить снова. Наш телефонный разговор с бодрым после пробежки поэтом завершился обещанием о встрече в редакции. Она состоялась. Говорил Евтушенко не только о поэзии.
Преодолеть страх
- Наше настоящее недостойно тех надежд, которые возлагали на него люди, что живым кольцом окружили наш российский парламент, когда гулаговское прошлое хотело въехать на танках в август 1991 года.
Я там был. Никогда в своей жизни не видел, наверное, после дня Победы в мае 1945 года на Красной площади, столько хороших лиц, сколько увидел 19 августа 1991 года. Людям, которые пришли туда, надо было преодолеть собственный страх. Сейчас мы немного забыли, что история могла бы повернуться совсем в другую сторону. И как бы плохо ни было наше настоящее, оно могло быть просто страшным, если бы тогда победили другие люди. Всё-таки 250 тысяч наручников были готовы, и существовали списки тех, кого хотели арестовать.
- Как вы думаете, почему не сбылось, о чём тогда мечталось?
- Мне кажется, причины надо искать в нас самих. Если мы способны винить во всём только наших политиков, то мы себе устроили очень лёгкую жизнь. Это значит, мы как бы сознаёмся, что мы все рабы и не в состоянии ничего изменить к лучшему в своей собственной стране.
Вот в августе 1991 мы преодолели в себе страх - и история всё-таки повернулась по-другому. А потом мы что-то в себе не преодолели, чего-то мы не умеем или просто не знаем. У нас нет достаточной культуры - политической, экономической и просто культуры поведения.
Всегда вспоминаю Андрея Дмитриевича Сахарова. Он дал нам всем урок поведения. Казалось бы, он был таким бескомпромиссным, принципиальным человеком, и в то же время он ведь никого никогда не оскорбил, даже своих противников. Вспомним, как на него выли, стучали ногами, захлопывали на съезде. Он же никогда себе не позволил отругиваться, упасть до уровня оскорблявших его людей. Это был самый мягкий борец за справедливость, каких я видел в жизни.
Трагедия состоит в том, что ни у «правых», ни у «левых», ни у «центристов» нет конкретного экономическо-нравственного плана воскрешения нашего Отечества. Вместо того, чтобы заниматься вырабатыванием такого плана, они занимаются взаимными обвинениями. Обидно.
Тонкости и боли
- Человек, который говорит, что любит книги, но вот поэзией не особенно интересуется, не способен понять все тонкости романа «Анна Каренина». Для него это просто-напросто роман об адюльтере скучающей барыньки с каким-то офицериком. Такой читатель просто идёт за сюжетом. А вот блистательного образа лошади Фру-Фру с её бархатными вздрагивающими ноздрями такой читатель не сможет оценить, как и других нюансов. Такой читатель будет воспринимать «Преступление и наказание» будто детективный роман о том, как один голодный студент угробил топором ростовщицу. Но всех тонкостей, всей боли не поймёт.
Андрей Платонов - величайший, с моей точки зрения, прозаик советского периода русской прозы. А я его видел подметающим двор в литературном институте. Всё-таки его не арестовали, зато арестовали его сына, который выручен был когда-то Шолоховым, но вернулся, уже харкая кровью (работал в ссылке на свинцовочных рудниках), и умер.
Я вообще считаю, что Андрей Платонов - родоначальник воскрешения функции боли в литературе, боли за народ. Посмотрите, какие страшные вещи написал он о коллективизации, индустриализации. Но никогда ни разу не упал до издевательства над народом, до ёрничества над ним. Он даже чрезмерной жалостью народ не обидел - настолько он болел, переживал. Он всегда хотел понять другого. Даже образы революционеров он писал как с любовью к заблудшим. Может быть, это настоящее христианство и есть?
Но мы не должны терять надежду, что можем всё-таки быть вместе. Ну, хотя бы по нашим цеховым делам. Когда у нас отбирают бумагу господа Чейзы, когда государство проявляет по отношению к культуре, я бы сказал, агрессию равнодушия.
Видимо, то, что сейчас происходит, - не просто дурная воля, а результат самогеноцида. Потому, наверное, у нас сейчас большой дефицит людей, которые могли бы взять на себя ответственность власти и оказаться достойными этого. Надо, чтобы такие люди появились, выработались. И они, наверное, вырабатываются уже…
Против разврата слов
- Если раньше у нас была насильственная коллективизация, которая отобрала у народа очень многое, придавила его, то сейчас так же варварски происходит насильственная капитализация. Вообще насильственность и демократия - несовместимые вещи.
- У меня были такие строчки: «Непросвещённая свобода, к свободе просвещённой - только шаг». Сейчас у нас непросвещённая свобода. И свобода слова превращается в разврат слов.
- Как вы ведёте отбор для своей антологии русской поэзии XX века?
- Каждого поэта я хотел бы представить самым лучшим образом, даже моих, грубо говоря, идеологических противников. Конечно, я не могу простить В. Солоухину того, что он выступал против Б. Пастернака, но он талантливый поэт, и его нельзя не представить в антологии.
Сегодня женщины уже не стоят в очередях. И «отбирающие бумагу господа Чейзы» утратили своё господство в книжных магазинах. В мае 2009 года в Петрозаводске Евгений Евтушенко представил первый том своей «Антологии русской поэзии»… За 18 лет много воды утекло. Но сделан ли ещё один шаг от «непросвещённой свободы к свободе просвещённой»? Наверное, всё-таки да.
Владимир Войнович: Читать современные книги после Пушкина – всё равно что пересесть с BMW на «Жигули» 
Как изменить жизнь за 16 часов?