В диссертации Михаил Наконечный решил исследовать условия содержания и причины гибели заключённых в России на рубеже 19-20 веков и в 30-50-х годах прошлого столетия.
Идеалисты с маузером
Константин Козловский, АиФ-Псков: Михаил, почему именно лагеря стали темой ваших исследований? Не романтическое средневековье, не языческая древность, а сухие цифры статистики лагерных смертей?
Михаил Наконечный: в жизни всем нам приходится сталкиваться со специфическим российским уголовным менталитетом. Его проявления проскальзывают даже у чиновников, политиков, офицеров армии. Зачастую неосознанно. Мне стало интересно, почему так. Ведь объяснить подобное эхом «лихих 90-х» невозможно. Истоки явления оказались гораздо глубже, в периодах коллективизации и «большого террора». Если загнать сотни тысяч людей в лагеря, тюремное население будет само себя «воспроизводить» в долгосрочной перспективе. Тюрьма мало кого исправляет. А в те времена страшный конвейер прошли миллионы.
Во-вторых, мне захотелось выяснить, какое из государственных образований - Российская Империя или СССР - было репрессивно к собственным гражданам, выявить некие закономерности и взаимосвязи между днем сегодняшним и трагедией нашей страны в XX веке.
- Среди ваших предков были репрессированные?
- Моего прадеда, обычного советского колхозника В.А.Царева (по линии бабушки), арестовали зимой 1937 года за антисоветскую агитацию и осудили на 10 лет. Он умер через 4 месяца после прибытия в ВятЛАГе. Это был один из так называемых новообразованных лесных лагерей ГУЛАГа. Среднемесячная смертность в некоторых из них доходила до 3-5%. Эти показатели хуже индексов смертности в колониальных тюрьмах Гвианы и Вьетнама тех лет. И раз в 15 хуже, чем в тюрьмах США и Франции конца 1930-х. Но о судьбе прадеда я узнал уже гораздо позже, работая в архивах. Добавлю, что моя работа не краеведческая, она касается всего СССР, а не только Псковщины.
- Есть мнение, что «Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». Выходит, цель оправдывает средства? Жертвы были не напрасны?
- У нас в стране часто забывают, что государство существует для человека, а не человек - для государства. Тот же Магнитогорский комбинат или Сталинградский тракторный завод можно построить, разрушить, еще раз построить, а человека - не воскресишь. Да и коммунизм построить не удалось, теория не прошла проверку делом. Кроме того, большевики были подпольщиками, идеалистами и, на мой взгляд, слабо представляли, как руководить страной. Относительно бескровная модернизация страны (как в Германии XIX века) была возможна. Пример немцев показывает, что курс на коллективизацию и индустриализацию в СССР 1930-х был необоснованно радикален. Он не имел аналогов в мире, и его цену наше общество еще не до конца осознало.
- Не очень-то уважительные слова о нашем прошлом. Многие могут обвинить вас в отсутствии патриотизма.
- Патриотизм и есть любовь и уважение к нашим соотечественникам в прошлом страны, а не только к неким абстракциям. Сознательно не рефлексировать трагедии прошлого – опасно. Например, цензура и тотальное закрытие архивов сыграло злую шутку с СССР. Стоило немного их приоткрыть, и общество не смогло «переварить» информацию о 1930-х и до сих пор слабо осознает последствия трагедии XX века в нашей сегодняшней жизни. Поэтому историю надо изучать, чтобы представлять мир со всех сторон, а не в примитивном черно-белом варианте. В конце концов, учиться на ошибках прошлого, не повторять их.
- Например, какие уроки из прошлого не извлекла Украина? Почему стало возможно то, что сейчас там происходит? Это революция или просто уличные беспорядки?
- Как историк, воздержусь от комментариев. Необходимы данные из максимально удаленных источников. Только сопоставив все, можно сделать вывод. Ведь разные участники событий видят ситуацию по-своему. Демонстрант с Майдана видит ряды полиции, городской чиновник-коммунальщик - замусоренную площадь, премьер-министр – политический кризис. Добавим к этому и массу дезинформации со всех сторон. Пока комментировать рано. То же могу сказать и об Олимпиаде. Перед любыми заявлениями надо обработать максимум возможной информации. Без источников делать поспешные выводы, на мой взгляд, неразумно.
Ненужная история
- На обработку информации нужно время, силы. Не у всех они есть.
- К сожалению, это правда, именно поэтому историческая наука у нас маргинализируется. В книжных магазинах стоят издания типа «Вся правда о Сталинских репрессиях» или «Тайны Третьего Рейха» и прочее. При этом настоящая академическая история почти никому не интересна. По телевизору выступают Кургинян с Прохановым, место серьезных ученых занимают псевдонаучные фрики, задачей которых становится эпатаж, игра на публику, поиск внутренних и внешних врагов Родины и прочие обязательные компоненты примитивных конспирологических теорий, якобы объясняющих все и сразу на трех страницах текста.
- Этим отличаются не только они. Некоторые политики не гнушаются резких заявлений.
- Известно, что настоящая политика делается в тиши кабинетов – спокойно и размеренно. Надеюсь, что фигуры вроде Виталия Милонова и Елены Мизулиной – скорее, рупор для выпуска пара. Новое воплощение Владимира Жириновского. К его выходкам все привыкли, нужно что-то новенькое. Вот и появились эти персонажи. Очень надеюсь, что их инициативы останутся лишь на бумаге. Как минимум, они недостаточно проработаны.
- А если не останутся? Опять раскол в обществе? Его подавят? Говорят, России нужна «сильная рука».
- Сейчас время другое, общество изменилось, методы 30-40-х годов уже не сработают. Массовые расстрелы, эшелоны в Сибирь сегодня не дадут политических дивидендов. Думаю, классическая «старорежимная» диктатура в России не возможна. К тому же, нынче телевидение есть, и общественное мнение не надо ломать, его можно постепенно изменить.
- Знаю, что вы общаетесь не только с отечественными историками, но и с учеными из-за рубежа, в том числе из США. В чем сходство и различие с отечественными коллегами?
- Западный научный мир мне показался более спокойным и терпимым. К тому же Сталину там отношение различное: от резкого неприятия до полного одобрения. Но там ученые не принимают сторону исследуемых. Нет желания навесить на себя ярлык. Наше общество в этом плане более радикально.
В. Костиков: «Кому мешают яйца Фаберже?» 
Максим Васильев: «Историк - профессия опасная» 
Конец света: верю - не верю. Трезвый взгляд на Апокалипсис