Чем дальше от нас война, тем более широкий (или размытый?) смысл приобретают торжества. Теперь надо успеть отметить и первое упоминание Пскова в летописи (в этом году - 1109-летие), и освобождение от фашистов, и день памяти святой равноапостольной княгини Ольги, считающейся покровительницей города. Концерты, танцы, прочий «интерактив» и вечные шашлыки. Невольно задумаешься: чем афиша нынешнего Дня (дней!) города отличается от других массовых гуляний?
- Летний вариант Масленицы, - убеждена и Марина Сафронова, старший научный сотрудник Псковского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. - Но, в отличие от позорного 2011-го, когда волею чиновников к подножию могилы Неизвестного солдата не легло ни одного цветка, ни одной памятной гирлянды, нынче, кажется, этот перекос решили исправить. Хотя про обелиск жертвам «Шталага-372» всё равно забыли.
Минный карантин
- Марина Николаевна, может быть, есть смысл напомнить людям, что мы отмечаем 23 июля?
- Второе рождение города. Согласно архивным данным, в Пскове на момент его освобождения в той или иной степени сохранности оставалось всего 7% (по другим данным 15) зданий. И всего 143 жителя…
- Другие погибли?
- Нет. К началу войны Псков насчитывал примерно 62 тысячи жителей. В последние месяцы оккупации немцы начали тотальную зачистку города. С военной точки зрения это было понятно: город являлся частью линии обороны «Пантера», поэтому присутствие в нём гражданских лиц не предусматривалось. Местных жителей насильственно выселяли из домов, а на тех, кто не подчинялся оккупационным властям и прятался в развалинах, в землянках, по окраинам, устраивались облавы. Одновременно Псков нашпиговали минами. Например, Троицкий собор был тоже приговорён, и после освобождения при его разминировании погибли три сапера, которые потом были похоронены на братском кладбище Жертв революции. К слову, сразу после освобождения в городе был даже введён «минный» карантин.
- Что это означает?
- Повторюсь: на каждом шагу были мины, обезвреживать их не успевали, поэтому возвращающихся людей на подходах к Пскову останавливали, выясняли, где они намерены жить, и если их дом находился в опасной зоне, то беженцев заставляли ждать. И эти меры были оправданы, потому что смерть подстерегала людей на каждом шагу. По воспоминаниям Алексея Александрова, секретаря горкома комсомола, 23 июля (в этот день ещё шли бои на Завеличье, но центральная часть уже была освобождена) он вместе с товарищами буквально чудом избежал гибели. Чтобы переночевать, они выбрали уцелевший дом на улице Карла Маркса. Кинули на пол шинели, а когда уже улеглись, то кто-то обратил внимание на странное тиканье. Все немедленно бросились к выходу, а вызванные сапёры обезвредили мощную мину с часовым механизмом. В первые месяцы после освобождения вместо тротуаров были кинуты доски, вдоль которых нередко попадались таблички: «Осторожно, мины!». Вообще, Псков был разрушен до такой степени, что с вокзала были виден Троицкий собор, а из центральной части открывался «прекрасный вид» на улицу Люксембург. И тем не менее город оживал. Он вошёл в список 15 исторических городов России, нуждающихся в первоочередном восстановлении. И вот что любопытно: одним из первых решений исполкома стало постановление о его… озеленении.
Из сердца вон…
- Это вы о недавней порубке деревьев на набережной?
- Не только. Кто принимал решение выкорчевать замечательные каштаны возле Центра семьи, клёны на остановке «Дом Советов»? Не знаю этих персон лично, но то, что они не ездят на общественном транспорте, - 100%. Так была хоть какая-то тень, а сейчас в летнюю жару люди стоят на солнцепёке и мучаются. Это я так, к слову...
- Да. Марина Николаевна, есть мнение, что город наш стоит на одном большом кладбище…
- Это, конечно, несколько не верно. Но то, что в годы оккупации Псков стал одним большим концлагерем, - это точно. Взять хотя бы нынешнюю улицу Юбилейную, где располагался «Шталаг-372». О том, какой кошмар там творился, ныне живущим напоминает скромный обелиск. Правда, в последнее время с ним началась какая-то партизанская война. У сильных мира сего, кажется, есть навязчивое желание убрать его с глаз долой, чтобы ничто не напоминало о том, что здесь погибло 75 тысяч (по данным Чрезвычайной государственной комиссии) советских военнопленных. Мне кажется, что поддерживают их в этом стремлении и жители окрестных домов. С одной стороны, понятно: кому хочется, выйдя, допустим, из подъезда, каждый раз упираться взглядом в обелиск. Но будем последовательны до конца. По закону там вообще ничего не должно быть: ни складов, ни автозаправки, ни шиномонтажа - только зелёная зона, как на Пискаревке. На таких вот бытовых примерах и проверяется наше отношение к подвигу предков. Они отдали ради нашей свободы самое дорогое, а чем мы готовы пожертвовать ради того, чтобы сохранить память?
Братские могилы - сколько?
- Своим комфортом, выходит, не готовы.
- Получается, так. Если бы мы действительно дорожили памятью погибших, то на Юбилейной никогда бы не появилась жилая застройка. Несколько лет назад археолог Алексей Старков составил план охранных зон мест массовых захоронений ХХ века Пскова и окрестностей. В него, в числе прочих, вошли Моглино, посёлок «Родина» (там тоже был лагерь для военнопленных) и ряд других объектов, но он так и не был принят властями. И это вопрос не столько градостроительной политики, сколько нравственный. Такая же, к слову, история и с воинскими захоронениями по всей области. Сразу же после войны их было 17150 - с учётом Великолукской области. По мере угасания сельского населения региона приходили в запустение и воинские захоронения.
Если в 2003 году в регионе насчитали 643 братских захоронения, то в 2009 (по данным облвоенкомата) их уже стало 707. Когда же в 2011 году принималась программа восстановления, то в документе указывалось уже 615. Так сколько их на самом деле?
Народ или население? 
«Понаехали тут». Проблемы межэтнического общения - от непонимания? 
Знать, но не извращать. Вопрос: кто победил в Великой Отечественной? 
Свято место пусто. Как пскович борется за памятник погибшим в войну