Офицеру инкриминируется избиение солдата-контрактника и старшего лейтенанта, который вступился за парня. Некоторые реплики потерпевших заставили суд вспомнить… устав гарнизонной службы.
Отдать честь
А в целом процесс заставляет задуматься над тем, что же такое воспитательная работа в армии и какими методами она проводится. Итак, 14 марта с. г. полковник Бойко во второй половине дня прибыл в расположение аэромобильного госпиталя вместе с другим высокопоставленным офицером для того, чтобы навестить боевого товарища. Товарищ (по некоторым данным, не имеющий к дивизии никакого отношения) располагался в палате № 13, где гости не только шумно справлялись о его здоровье, но даже пытались песней поддержать ослабленный организм больного, что, впрочем, уголовно не наказуемо. Самое интересное произошло позднее.
Завидев рядового Ерина, который пришёл в госпиталь навестить сослуживца, полковник Бойко стал предъявлять солдату «претензии по поводу ненадлежащей отдачи воинского приветствия». Хотя человек в гражданской форме одежды (а именно так был одет парень) не может козырять человеку в форме. Тем более когда последний находится в состоянии весьма странном. Как показал один из свидетелей в ходе заседания, у главного воспитателя дивизии в тот злосчастный вечер была «несвязная речь, расшатанная походка, запах алкоголя изо рта и повышенная агрессивность». Однако подобные доводы не остановили гвардии полковника, который для начала назвал Ерина «бандитом», а затем несколько раз его ударил.
Что вы делаете?
За ни в чём не повинного солдатика, который находился даже не при исполнении, вступился старший лейтенант Рахмагулов (к слову, он ещё за первую чеченскую кампанию награждён медалью «За боевые заслуги»). Со словами «остановитесь! что вы делаете?» он попытался вразумить заместителя комдива, однако досталось и ему. Заметим, что офицер находился в госпитале на излечении (диагноз – «пневмония»), однако его болезненное состояние не остановило Бойко.
В ходе суда старший лейтенант скажет, что после всего случившегося он находился просто в шоковом состоянии, не говоря о том, что у него поднялась температура, пропал сон. И было с чего: если вся эта «воспитательная работа» происходила на глазах военнослужащих, больных, то о каком авторитете офицера можно после этого говорить?
Примерно такая же реакция была и у свидетеля майора М. Кошкарева, который в тот день дежурил по отделению. На вопрос суда, почему он, как врач и дежурный по отделению, не попытался восстановить порядок, офицер откровенно признался:
- Я просто не знал, как себя вести в этой ситуации.
Были у суда вопросы и к потерпевшему Ерину, который в ходе заседания неожиданно заявил, что на самом деле удары были не совсем как бы и ударами, а неким «похлопыванием» в область головы. По словам солдата, рукоприкладство полковника он воспринял как некое «научение». При этом им было почти дословно сказано, будто бы офицер действовал по уставу, «наставляя» таким странным образом своего подчинённого. Такой неожиданный вывод удивил даже судью:
- Вы вообще-то знакомы с воинским уставом? - спросил он у потерпевшего.
- Частично, – признался рядовой.
Такой поворот событий дал основание многим присутствующим на заседании сделать вывод, что командование дивизии оказывало давление на Ерина, вынудив его смягчить собственные показания, сделав при этом почти неуловимую подмену: слово «удар» на «похлопывание» - есть разница, которая, в конечном итоге, способна отразиться на приговоре.
Судебное разбирательство будет продолжено 18 июня.
В Пскове создаётся единая служба для реагирования на чрезвычайные ситуации