Оказывается, наша система здравоохранения — одна из лучших. В чём-то ей даже завидуют западные коллеги. Но почему же у нас столько претензий к врачам, а поход с ребёнком в поликлинику превращается в пытку? Об этом беседа с одним из самых известных детских врачей мира Леонидом Рошалем.
— Леонид Михайлович, сейчас все разговоры — о кризисе. А здравоохранения он уже коснулся?
— Разговоров о том, что будет хуже, очень много. Главное — это вопросы финансирования. С одной стороны, руководство страны говорит — не беспокойтесь, в социальной сфере всё будет нормально. А с другой — на местах предупреждают, что нужно начинать резко экономить.
Если государство в этот очень сложный период не снижает финансирование социальной сферы и даже увеличивает его, где же деньги? Что, нам нужно нарушать Конституцию и вводить платное обслуживание? Но у народа нет средств, чтобы платить.
— Раньше Минздрав часто подвергался критике с вашей стороны. А сейчас?
— Голикова поддержала нас в том, что необходимо увеличить финансирование здравоохранения до 6% от ВВП. За это большое спасибо. Но это было до кризиса. А мы так и занимаем в мире позорное — далеко за сотню — место по доле здравоохранения в ВВП. Доказано, что есть прямая зависимость между этими показателями и результатами смертности, заболеваемости. Мы снижаем детскую смертность, но в России она в 3 раза выше, чем в Европе. И здравоохранение у нас бедное. А если мы вложим в него деньги, то люди будут получать хорошее медобслуживание, потому что у нас есть система, ведь мы не дали развалить почти совершенную советскую структуру. Американцы тратят на здравоохранение до 15% ВВП, а качество оказания помощи ниже, чем у нас. Мы вообще выживаем за счёт структуры и, скажем так, доброго интеллекта медицинского сословия. Из нашего коллектива, когда началась перестройка и кооперативы, ушли всего два доктора. Остальные за мизерную зарплату продолжали приходить на работу и трудиться…
Врачу некогда?
— К нам в редакцию приходят письма от недовольных читателей — то неправильно диагноз в поликлинике поставили, то болезнь запустили. Многие не доверяют врачам…
— Когда говорят, что в поликлиниках работают одни недоучки, которые ничего не умеют и ничего не знают, я не могу согласиться. Большинство — хорошие врачи. Среди них, конечно, бывают и те, кто давно не проходил повышения квалификации. Но если на участке в два раза больше пациентов, чем это положено, и участковый завален бюрократическим писанием, — времени на лечение оказывается немного. Когда тут учиться?
Я на эту тему говорил с Путиным, с Медведевым. И они тоже склоняются к тому, что необходимо ввести распределение выпускников после окончания медицинских вузов, если они обучались за госсчёт. Против — министр образования Фурсенко. Но ситуация чрезвычайная — без этого решения мы кадровую проблему в здравоохранении в ближайшие годы не решим.
— Мы задавали вопрос о распределении Министерству здравоохранения и соцразвития. Там считают, что оно противоречит Конституции и нарушает права человека.
— Права выпускников мы, значит, нарушаем, а почему не думаем, что нарушаем права сотен тысяч людей, которые не получают медицинскую помощь? Ведь в некоторых мединститутах до 30-40% выпускников не идут работать вообще. Мы что, такое богатое государство? Нам деньги некуда девать? Распределение необходимо. Я сам через него прошёл, работал в поликлинике, поэтому говорю об этом совершенно спокойно.
— Один хороший доктор мне сказал: сколько бы внимания ни уделяли здравоохранению, сколько бы денег ни давали — всё равно люди не получают лекарств, платят за лечение. Потому что у нас страна такая — большая, вороватая, где у чиновников девиз: «После меня хоть потоп».
— Честно, в здравоохранении воровать у нас фактически нечего. Вот я, директор института, не понимаю механизма, как взять выделенные нам деньги. А вот то, что есть врачи, которые смотрят в руки пациента — сколько он даст, — и не начнут обследовать, пока ему не положат в карман, требуют деньги даже за перевязки, — да. Бывает, что в медицинском коллективе берут все, сверху вниз. Такой сложился климат. Я понимаю, что это не от хорошей жизни. Когда нечем кормить детей и в благодарность кто-то даёт деньги, врач думает: я должен встать на этот путь, иначе не прокормлю семью... Но всё равно это некрасиво. Этого не должно быть. Через наш институт проходит почти 40 тысяч детей в год, и вы не найдёте ни одного родителя, который дал бы копейку.
Нас не любят...
— Вы, пожалуй, самый известный детский доктор в стране. Как обстоят дела со здоровьем у растущего поколения?
— В 90-е годы мы бросили здравоохранение на произвол судьбы, сейчас медленно поднимаемся. Реальные улучшения есть в санитарно-эпидемиологической службе. Когда подняли на приличный уровень прививки, резко уменьшились многие инфекционные заболевания — коклюш, дифтерия, краснуха, корь, полиомиелит. С другой стороны, в период, когда у нас был зуд реорганизации, ликвидировали почти все сан-эпидстанции. А потом спрашивают: почему в пионерском лагере отравились, почему в детском саду заболели? Надо громко сказать, что это был неудачный опыт, и вернуться к прошлой системе. Кроме этого, есть общее здоровье, которое зависит от питания в детсаду, школе, дома. Идут эксперименты по разным формам питания в школах. Хватит экспериментировать! Пора выбрать что-то одно и начать работать. Развитие физкультуры в школах очень важно. Важно желание родителей вместе с ребёнком покататься на лыжах или велосипеде, поплавать (необязательно в бассейне), просто погулять на свежем воздухе. Эти вещи не требуют финансовых средств, а результат виден сразу.
— Вам не кажется, что детишкам сегодня особенно тяжело — родители круглосуточно на работе, стараются выжить, а вокруг — алкоголизм, наркомания? Как их уберечь?
— Не хочется отвечать элементарно — что детьми должны заниматься все. Но если серьёзно, то так и должно быть. Начнём с государства. Пропаганда здорового образа жизни — не пустые слова. Возьмите тех же американцев: докторами недовольны, но зубки у всех белые с детства, потому что в Америке на всех углах рассказывают, как за ними ухаживать. наших детей хотя бы научить чистить зубы надо. Семья имеет огромное значение. Но просто сказать родителям, что вы ответственны, — это ничего не сказать. Должна быть как памятка: если у вашего ребёнка то-то, вы должны делать первое, второе, третье, если не помогло — четвёртое, пятое, шестое. Родители должны знать, как действовать, а государство должно создавать условия, чтобы было куда обратиться.
— Вы — член Общественной палаты. Как считаете, ей что-то удалось изменить в лучшую сторону?
— Главное, мы взбудоражили страну. Показали, что такое здравоохранение, как у нас, — это стыдно. Мы несколько сместили акценты руководства страны по отношению к медицине. Мы признали его состояние неудовлетворительным и не соответствующим Конституции РФ. Мы поставили перед государственными органами неприятные для них вопросы, были инициаторами развития концепции здравоохранения. Поэтому нас не любят государственные органы, считают, что мы им мешаем жить. И это хорошо. Для этого мы и есть.
Досье
Леонид Рошаль родился в 1933 г. Профессор, детский хирург, директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, председатель Комиссии Общественной палаты РФ по здравоохранению. Назван лучшим врачом России, «Национальным героем» и «Гордостью России». Награждён орденами Мужества и «За заслуги перед Отечеством». В 2005 году был признан «Европейцем года» и «Звездой Европы».
Против доктора Рошаля и его НИИ устроили провокацию