Хочешь, не хочешь - любишь
Думается, если бы постоянным местом жительства Натальи был Псков, мамин музей уже был бы создан. Но ежегодно она приезжает сюда из города Эссен, что в Германии, лишь на несколько летних месяцев. Как-то в очередной беседе обмолвилась, что Псков, оказывается, не родной город. И сразу поразила мысль: Наталья всегда так много говорила о своей маме - Римме (Людмиле) Кунгуровой-Иванюк, о музее, которым живёт, и практически ничего - о себе.
- Значит, Псков - не родной город?
- Да, мы переехали сюда из Кричевиц (Новгородская область). Папу сюда перевели, он был военный. Но город обладает такой притягательной, захватывающей силой, что его начинаешь любить. Хочешь, не хочешь, а любишь. Может быть, сильнее, чем коренные псковичи. Родина теперь здесь, где могилы родителей. И друзья.
А когда-то, как и всех молодых особ, тянуло в столицы. Меня, например, «утянуло» в северную: окончила филфак Ленинградского государственного университета, русское отделение.
- Когда-то Вы подарили мне свою первую (на тот момент - единственную) книгу «Неотправленные письма». Поразила в ней высочайшая степень откровенности, сила личного переживания. Это было как-то совсем не принято в те годы…
- А в «те годы» (я написала её в 70-е) она и не была опубликована. Да, она очень личная, это книга о разлуке. Я в ней буквально выплеснула, вылила все свои переживания. Стало легче…
Вот в этом облегчённом состоянии я и обратилась в журнал «Юность», в который молодые авторы посылали свои рукописи вагонами. Получила очень хорошую внутреннюю рецензию, но и всё на этом. Наивно удивлялась: книга абсолютно аполитичная, почему это нельзя опубликовать? Как-то разговаривали с братом (брат Натальи - известный псковский художник Игорь Иванюк. - Прим. ред.): «Ну почему, спрашиваю? Я же никого и ничего не ругаю!» - «Но ты же и не хвалишь», - объяснил он…
Страх с большой буквы
- Но ведь книга есть, она состоялась.
- В 1987 году вышел указ Горбачёва, который я до сих пор называю «золотым». Он снял цензуру! Этим указом разрешалось издавать книги за свой счёт. А мысль об издании меня не покидала. Книга есть книга, она должна дойти до читателя - это совершенно необходимый акт. Хотя дойдёт или нет - на это воля Божья. Но я со своей рукописью начала ходить по питерским издательствам (притом, что с 1982 года жила уже в Германии). И вы не представляете, как умные, солидные, интеллигентные люди шарахались от меня с ужасом в глазах. Это был страх с большой буквы. Я просто отчаялась. Если бы мама не поддерживала… И именно мама по телевизору (а ещё говорят, что его смотреть не надо!) увидела выступление главы издательства «Прометей» (при Московском государственном педагогическом университете) Букреева, который первым публично заявил: привозите рукописи - будем издавать. И я привезла. Никому не сказала, что я из Германии. Обложку сделал художник Александр Шершнёв, а печатали книгу в Пскове. Для местной типографии это тоже был уникальный опыт: напечатали, а отдавать боялись. Мама как-то героически вызволила тираж, а он составлял три тысячи экземпляров. Которые я, конечно, не смогла продать. Потому что в России наконец-то оценили возможности бесцензурного существования, и на прилавки хлынули детективы в немыслимых количества - куда там моей лирике.
Посвящение
- Тяжело русскому человеку в Германии?
- Почему? Нет, конечно, за границей моментально становишься патриотом, но я уезжала в такое время… Тогда любая эмиграция рассматривалась как ЧП! Опять же мама меня очень поддержала. Да и все поддерживали: немцы - люди удивительно широкой души.
- В самом деле?
- Такие же, как русские! У Георга (муж Натальи Фёрстер) душа точно шире моей.
Но немцем никогда не станешь, даже прожив там столько лет, даже зная язык в совершенстве. Я немецкий очень любила со школы, но приехала в Германию и быстро осознала свой уровень. Воспользовалась золотым советом своей преподавательницы: говорите! Пусть с ошибками, пусть плохо, но говорите обязательно! И я заговорила, и вот как-то пришла к необходимости для себя - переводить. И сейчас предпринимаю бесчисленные попытки дословного перевода.
- У вас много переводов?
- В этом году при одном из университетов Эссена вышел мой перевод стихотворений Георга Гейма, которого называют ключевой фигурой раннего немецкого экспрессионизма: «Морг и другие стихи». В этом сборнике также стихи Рильке, Тракля, Хадвигера, Бена, Годдиса. Хотя экспрессионизм - это, может быть, не моё. Много пока неизданных переводов: Гёте, Гейне… Я сейчас всерьёз думаю о переиздании «Неоправленных писем» с посвящением моей маме, о котором я подло забыла при первом издании. Было устное посвящение, обещание…
- Наталья, в каком состоянии ещё одно Ваше посвящение маме? Музейный проект?
- Я верю, что он состоится. Ту, первую псковскую выставку маминых портретов взял под своё попечительство областной колледж культуры и искусства. В колледже намерены заняться серьёзным выставочным оформлением собранных в прошлом году материалов. А мы собираем новые. На Ольгинской набережной 5А (в том же здании, где находится «АиФ-Псков»), в офисе № 1-8 весь август работает выставка «Фотография мамы». Информационная поддержка у неё была скромная, но люди откликнулись, и фотографий в этом кабинете, у наших друзей и единомышленников, уже собралось много. Выставка работает весь август, с 11 до 17 часов. Можно прийти и посмотреть. И принести портрет своей мамы. Музей будет. Он уже есть.
Яхтсмен Максим Иванов: По морям я странствую уже 8 лет 
50 оттенков станкостроения. «Война и мир» в семье архитекторов Шуляковских