Иногда надо разрезать глаз, чтобы буквально последовать совету «зри в корень» и увидеть… ну например, настоящую Эстонию. Вот так являешься в Эстонию и начинаешь как ни в чём не бывало резать скальпелем глазик (свиной, но по виду – всё равно, что человечий), а тебе заодно выносят мозг.
Они в этом своём «Аххаа-центре» умеют, знаете ли, готовить адские смеси в резиновых шариках, чтоб потом чиркнуть спичкой и превратить тебя в одну огромную мурашку.
Потом приходится до-о-олго заново дробить себя на множество разносторонних сущностей в тамошнем зеркальном лабиринте. Чтоб в одном из закоулков внезапно обнаружить на подносе с овощами свою потерянную голову.
На самом деле специалисты тартуского научно-развлекательного «Аххаа» вынесли мне мозг только наполовину (видимо, я не слишком хорошо заткнула ладошками уши, когда они демонстрировали нам свой фирменный «большой бара-бум»). Поэтому ещё более глубокое потрясение постигло меня чуть позже - в необъятной эстонской деревне Колькья, где я почувствовала себя кем-то вроде Зиты, которая наконец-то воссоединилась со своей сестрой Гитой.
Кто бы мог подумать, что я нащупаю у эстонских староверов такую ж, как у меня, родинку, и на радостях ну только что не начну отплясывать диско, внезапно испытав на себе всю мощь эстонского боливуда. Что примечательно, к такому хеппи-энду меня привела не красная дорожка, а «луковый путь». Такой луковый, что в ресторане нарочито косящего под шотландский эстонского замка «Алатскиви» на десерт подают пирожное с жареными луковыми кольцами (наверное, мало кому удаётся расправиться с таким причудливым лакомством подчистую, но при мне никто-таки не отказал себе в удовольствии отведать этого эстонского дуриана).
В общем, я-то ехала в Эстонию поглазеть на «их» нравы, а эстонцы, оказывается, культивируют и наши тоже, преподнося их туристам в виде самого изысканного десерта.
Мастер-кластер
Там, определённо, есть чему поучиться. Допустим, туристско-рекреационный кластер «Псковский» пока прославился только затянувшейся реконструкцией набережной реки Великой, наспех переделанным Детским парком с падающими на старушек деревьями и массовой зачисткой исторического центра Пскова от зелёных насаждений.
При этом всего в каких-нибудь полутора сотнях километров от нас неторопливые эстонские соседи псковичей уже успели наваять таких туристских кластеров, что любо-дорого посмотреть.
Например, те же жители Тарту уже и набережную свою реконструировали. Ага. Причём по проекту доморощенного молодого архитектора. У них там под-над каменистым берегом теперь выстроен серпантин деревянных террас со специальным резиновым покрытием. Новая набережная прекрасно вписалась в городской ландшафт, получилась красивой, ультрасовременной, а главное, очень удобной – и для романтических прогулок, и для пробежек, и для пикников.
Что мне у эстонцев особенно нравится, так это то, что они не скупятся на заботу об экологии. В администрации города Тарту, к примеру, есть даже специальная должность «лесного министра» (это потому что некоторые тартуские зелёные зоны больше похожи на леса, хотя чуть ли не у каждого тамошнего дерева или кустика есть паспорт в Интернете и чуть ли не за каждым присматривают дипломированные дендрологи).
Эстонские мамонты – лучшие друзья псковских
Пока эстонские города зарастают лесами, эстонские деревни одна за другой обзаводятся парками аттракционов поинтересней самого «Аххаа». Например, в посёлке Экси Тартуского уезда недавно открылся грандиознейший «Центр ледникового периода». Там я узнала, что последние в мире мамонты вымерли не где-нибудь, а именно в тартуско-псковской тундростепи.
Псковичам это ехало-болело, а вот эстонцы, в отличие от нас, не хотят брать пример с мамонтов, и всячески стараются сохранить у себя в сельской местности всё живое. Так что «Центр ледникового периода» в посёлке Экси – это история не о том, как вымирали мамонты, а о том, за счёт чего выживает сегодняшнее население эстонской глубинки.
Только в прошлом году это уникальное учреждение посетили 120 тысяч туристов. А принадлежит оно муниципальному образованию, в котором насчитывается всего 6 тысяч жителей. Ясное дело, они больше не жалеют, что им приходится пить родниковую воду, а не воду из крана, и топать не по брусчатке, а по вычерченным ледником друмлинам.
Во всяком случае, наш экскурсовод заявил, что раньше был городским жителем, а теперь решил перебираться со всем своим семейством поближе к природе – благо интересная работа ему в деревне с некоторых пор обеспечена.
Не успела спросить, из чего там эстонцы наделали своих мамонтов, а вот история их «пещерного льва» чем-то напомнила мне историю Кончиты Вурст. Пожалуй, по части чудесных превращений эстонский доисторический «лев» даже перещеголял знаменитую австрийскую диву, потому что на самом деле это крашеный тигр в собачьей шубке.
Голову для этого музейного экспоната раздобыли в холодильнике таллинского зоопарка, а туловище обшили шкурками енотовидных собак. Получился вполне себе свирепый «ископаемый» зверь – краса и гордость «Центра ледникового периода».
Как вы уже догадались, энтузиастам из Экси помог Евросоюз. Вот бы и Таможенный занялся чем-то наподобие, чтоб в каждой псковской Локне появилось по парку полезных развлечений, куда туристы будут валить валом, обеспечивая местному населению занятость и смысл жизни!
Мишки на Северо-Западе
Эстонские магазины – и те с энтузиазмом реализуют государственную туристическую политику. В прошлом году в самом большом торговом комплексе Тарту побывали пять с половиной миллионов человек. Владельцы этого гипермаркета подсчитали, что половина их покупателей – это гости из соседней России, и всячески стараются увеличить этот показатель. Поэтому они свой мегамагазин позиционируют не просто как торговый комплекс, а как огромный развлекательный центр с престижной ледяной ареной и самой большой в Скандинавии верёвочной трассой, которая находится не на открытом воздухе, а под крышей.
По их уверениям, некоторые приезжают туда не столько за покупками, сколько затем, чтобы посмотреть, как тренируется Евгений Плющенко (да, да, знаменитый российский фигурист тоже время от времени наведывается в этот тартуский магазин – чтобы быть в форме как в прямом, так и в переносном смысле этого слова). Поэтому хозяева этого гипермаркета, который успешно прикидывается ледовой ареной, уже подумывают о строительстве второго закрытого катка, пристально следят за кулинарной модой, чтобы вовремя открывать актуальные кафе и рестораны на любой вкус, а также трепетно заботятся о том, чтобы всем покупателям и спортсменам хватало места на их парковке.
Аххаа-ха, прекрати
К радости тартусцев, некоторые российские туристы их тех трёх миллионов приезжают к ним в город не только за покупками. Им тоже охота и в свином глазу скальпелем поковыряться, и наполненные газами резиновые шарики повзрывать.
Кстати, в Тартуском университете есть музей, где проходят не менее занимательные выставки, чем в «Аххаа».
Например, сейчас там открыта временная экспозиция, посвящённая голове, которая, казалось бы, «предмет тёмный, исследованию не подлежит». Ещё как подлежит!
Кстати, «выставка» в понимании наших эстонских соседей – это, скорее, щупалка и нажималка, отчего она превращается в незабываемый научный аттракцион. На вышеупомянутой «головной» выставке, например, есть плюшевая «собака Павлова», которая пускает слюнки всякий раз, когда вы нажимаете на кнопочку, - тем самым демонстрируя торжество условных рефлексов.
А ещё там можно вручную повращать огромными глазными яблоками, померить «пьяные» очки, потрогать сделанные из настоящих человеческих черепов безделушки. Мне страсть как захотелось, чтоб Псковский университет поскорее начал организовывать что-то похожее.
К тому же я вспомнила, как один псковский предприниматель (Евгений Балагин) хотел построить при ПсковГУ тоже своего рода туристический центр – ретрокафешку на улице Советской, да ничего у него не вышло.
Там теперь находится закрытый для непосвящённых «центр духовно-нравственного развития» - призрак будущего теологического факультета.
В результате в Пскове ежегодно едва набирается полторы сотни одиннадцатиклассников, которым охота сдавать ЕГЭ по физике, но и воцерковленных среди них больше не стало.
А идею псковского «Аххаа-центра» почему-то продвигает Псковская лингвистическая гимназия, действительно озабоченная духовно-нравственным воспитанием подрастающего поколения.
Это уже не игрушки
В тартуском музее игрушек меня ждал очередной культурный шок. Мало того, что сам этот музей не намного уступает, например, пражскому, он ещё к тому же является центром воспитания патриотизма с интернационализмом.
Там имеются уникальные куклы со всего света, но особое внимание уделено эстонским игрушкам, производство которых, с грустью рассказывает экскурсовод, почти что прекратилось.
А главное, при этом музее создано сразу три весьма привлекательных «общественных пространства». Там есть игровые залы для больших и маленьких (игрунов и мероприятий).
А кроме того, действует красивейший камерный детский театр (хочешь – кукольный, хочешь – ТЮЗ). И опять же я сразу же вспомнила, как давно псковские энтузиасты добиваются, чтоб им выделили здание под музей кукол. А воз и дом Печенко и ныне там… Хотя и страна у нас, вроде бы, побогаче Эстонии, и город в два раза больше Тарту.
Постим лук
А теперь о том, куда меня завёл эстонский «луковый путь», когда я насмотрелась на кукол, а также надивилась на эстонские премудрые головы.
Путь этот пролегает по эстонскому берегу Чудского озера и называется так потому, что тамошние места знамениты (не без помощи профессиональных пиарщиков) ядрёным луком, наподобие крымского. Выращивают этот овощ-бренд русские староверы, которые даже недавно зарегистрировали его как торговую марку, чтоб недобросовестные торговцы не продавали под его видом какой-нибудь фейковый - голландский. Лук называется «Бессоновским» от названия деревни, которая до сих пор существует где-то в Пермском крае (эстонские староверы считают себя выходцами именно из этих русских земель).
Всего в Эстонии насчитывается пятнадцать тысяч русских староверов. Для эстонцев они такая же экзотика, как для нас - изборские сето. Кстати, в деревне у тамошних староверов есть музей, очень похожий на сетоский. Кто там побывал – тот только диву даётся, насколько бережно эстонцы хранят русские народные традиции.
Что же касается меня, то, очутившись в деревне Колькья, я как будто совершила экскурсию в собственное детство. Дело в том, что свычаи-обычаи эстонских староверов не слишком отличаются от того уклада, который я застала в псковской глубинке, когда проводила школьные каникулы у своей бабушки в Порховском районе. Даже поговорки у моей бабушки и бабушки, которая воспитывала хозяйку музея в Колькья, одни и те же. Моя бабушка с такими же прибаутками пила чай, так же строго следила, чтоб я росла «степенной» барышней, а не носилась с пацанами, как угорелая, сверкая (в переводе на язык деревни Колькья, «моргая») коленками. Я только в Эстонии наконец-то начала догадываться, почему моя прародительница поступала так, а не иначе, когда, например, не разрешала мне выходить на улицу с непокрытой головой, или когда сердилась, что женщины начали заниматься иконописью. Что характерно, лук она тоже выращивала феерический: перья в два пальца толщиной.
А ещё я подумала, как было бы здорово создать в прославившейся искусством плетения из болотных трав Псковской области, допустим, «рогозовый путь». Помните, наша газета рассказывала о мастерицах из Порхова, которые плетут всякие удивительные вещи из северного тростника – рогоза, а туристского кластера на них как не было, так и нету.
В общем, не знаю, кому как, а мне замешанный на лучших национальных (причём, не только эстонских) традициях эстонский турпром, поистине режет глаз. Схожу-ка я в лингвистическую гимназию, спрошу, чем им там надо помочь, чтобы они поскорее создали в Пскове что-нибудь не менее взрывное. А то нам за этими шустрыми эстонцами будет вовек не угнаться.