Ячмень для французского пива. Консультировать фермера приезжают из ЕС

Коварная погода

А ещё здесь живёт фермер Александр Громов, который выращивает картофель и зерновые. Причём, например,  «громовский» ячмень такого качества, что года три назад им всерьёз заинтересовалась французская компания, производящая солод для изготовления пива.

…В ту минуту, когда наша машина въезжает на территорию просторного хоздвора, его хозяин с кем-то общается по телефону, время от времени выражая сочувствие собеседнику.

«В прошлом году выдалась тяжёлая для селян весна и очень тяжёлая осень, многие понесли убытки. Но коллега застраховал урожай, и страховая компания согласна выплатить ему компенсацию. Только для этого нужно, чтоб местный Гидрометцентр выдал справку, что 10 дней подряд погода была, условно говоря, на «двойку». А Гидрометцентр отказывается выдавать такую бумагу, - объясняет он. – Вот как так? Спрашивал у знакомого эстонского коллеги, как у них с этим обстоят дела. Тот сказал, что легко получил и все справки, и страховую выплату».

Сам Громов на прошлогодний урожай не жалуется. Вот только качество ячменя французские пивовары забраковали (погода подвела), прошлось продавать его на фураж. Но разница в цене оказалась не критичной, так что фермер в накладе не остался.

А с французами всё, можно сказать, случайно вышло. Открыв в Санкт-Петербурге фирму по производству ячменного солода, они стали искать по всему российскому Северо-Западу поставщиков растительного сырья. Так и познакомились с фермером из Паниковичей.

И повар в белом колпаке…

«Теперь раз в две недели к нам регулярно приезжают консультанты из Франции, - рассказывает Александр. – Проверяют, как растёт ячмень, дают рекомендации, корректируют схему ухода за растениями. Кстати, они нам предоставляют и посевной материал. Но в этом году снова выдался очень трудный май. Причём если год назад нас заливали дожди, то теперь приключилась другая беда – засуха. Консультант, который в прошлую субботу приезжал, только руками разводил: мол, что поделаешь, погода… Так что не знаю, каким будет урожай в нынешнем году».

Наш собеседник выращивает свою продукцию частично на собственных, а частично – на арендованных полях. Сетует, что практически невозможно оформить в собственность брошенные сельскохозяйственные паи.

«Сейчас занимаюсь юридическим оформлением, но процесс очень буксует, несмотря на помощь и областного сельхозуправления, и других сотрудников администрации области. Тем более что у меня нет в этом преимущественного права перед разного рода риэлторами. Точнее, оно есть, но только на бумаге», - констатирует он.

На вопрос, как стал фермером, Александр смеётся и лаконично заявляет: сдуру, мол. Но потом рассказывает более подробно. Вырос в деревне, в семье доярки и тракториста. При этом в детстве мальчика Сашу завораживала уборочная страда – огромные зерноуборочные комбайны (на одном из них, к слову, работал его отец), специально приготовленный для механизаторов и привезённый в поле обед, повар в белом колпаке, наполняющий жестяные «походные» миски вкусно пахнущей едой …

Возвратившись после армии домой, парень всё же решил не связывать свою жизнь с сельским хозяйством – больно уж тяжёлый это труд. А потом вновь вмешался случай. В 28 лет Александр отправился навестить товарища, жившего тогда в Финляндии. Там его до крайности впечатлили и ухоженные поля, и небольшое фермерское хозяйство, в котором они с другом побывали в гостях, позволяющее жить в достатке владеющей им семье.

«В общем, зацепило это меня, - признаётся фермер из Паниковичей. – Сначала свиноводством занялся, одно время у меня около тысячи голов было. Но потом решил, что растениеводство – стабильней. Первое время выращивал картофель и немного зерна, а в этом году в дополнение к ещё и 60 га рапса посеял».

Больше вреда, чем пользы

Сейчас работники крестьянско-фермерского хозяйства Громова обрабатывают в общей сложности более 500 га. При этом его глава сетует на проблему с кадрами. И дело даже не в массовом оттоке сельской молодёжи в большие города.

«Раньше у нас в Печорском районе было училище, в котором готовили механизаторов, но потом его закрыли. Да, из 100 выпускников в лучшем случае получалось лишь 5 отличных молодых специалистов своего дела. Маловато? Наверное, - рассуждает он. – Но ведь теперь и тех не стало».

К введению санкций и запрету на ввоз сельхозпродукции из Евросоюза Александр относится без одобрения. Шутит, что если раньше в магазинах сыр был вкусным, то теперь – нет.

«А если серьёзно, то я убеждён, что нашим сельхозпроизводителям от санкций больше вреда, чем пользы, - считает фермер. – Нам говорят: зато у нас теперь импортозамещение. Но нужно же понимать, что санкции – это не навсегда, когда-нибудь их отменят. А когда это произойдёт, многие из наших аграриев окажутся на грани закрытия из-за низкой конкурентоспособности. Конечно, стало легче работать из-за того, что с прилавков исчезла польская картошка. Но надо же смотреть и на перспективу».

По его словам, с европейскими сельхозпроизводителями очень сложно конкурировать хотя бы из-за несопоставимых мер государственной поддержки. Там, где российский селянин получает 400 рублей за гектар в качестве госдотации, его, например, эстонский коллега – 180 евро. А если тот эстонский фермер занимается выращиванием экологически чистой продукции, то помощь от государства может доходить и до 600 евро на один гектар.

«Но на самом деле я доволен своей жизнью и тем делом, которым сейчас занимаюсь, - спохватывается Громов. – Даже просто каждый день бывать на полях – это само по себе отдельное удовольствие. И потом, понятно, что все мечтают о большой господдержке. Но, если здраво рассуждать, то никто тебе ничего не должен, ты сам выбрал такую работу. Если кто-то, например, строит дома, он же не требует, чтобы государство оплачивало ему половину расходов».