Он воспитывает пятерых детей, занимается патриотическим воспитанием молодёжи, возглавляет поисковый отряд «Хранители». 19 июня его вместе с другими семерыми жителями Карелии наградили медалью «Патриот России».
О почестях и подвигах
- Отец Константин, что же это за награда и за что её вручили именно вам?
- Награда федеральная, говорят, высокая. Но я считаю, что вручили её не мне, а моему коллективу. Мне помогает больше тридцати человек из молодёжного отдела Петрозаводской епархии, молодёжного движения «Традиция». Все мы поднимаем из руин историю обороны Петрозаводска в годы Великой Отечественной. Четыре года назад в ходе беседы с одной прихожанкой, Прасковьей Фёдоровной Пилюгиной, я узнал, что в 1944 году в районе спецавтобазы она вытаскивала на дорогу и отдавала под роспись останки солдат. Мы стали проверять эту информацию и удивились, что серьёзно историей обороны Петрозаводска никто не занимался. В головах сидел миф о том, что в городе боёв не было, наши части отошли, а через некоторое время пришли финны. На самом деле в Петрозаводске шли ожесточенные бои, гибли люди. Как потом выяснилось, все крещёные. Мы как люди православные должны их найти, совершить отпевание и похоронить. Это наша духовная миссия. И молодёжь на неё откликнулась, стала изучать историю.
На Карельском проспекте, на отвороте в лес в районе дома №6, есть высота 152,6. Её защищали 200 человек, штурмовали 400, не меньше 70 солдат погибло. Слава Богу, тела были захоронены ещё в 1960-е годы. В прошлом году благодаря выигранному нами гранту в 50 тысяч рублей нам удалось оборудовать это героическое место, создать там Тропу боевой славы - восстановить окопы, реконструировать бой. Теперь молодёжь проводит там экскурсии.
В мае в районе Вытегорского шоссе нами были обнаружены 14 тел защитников Петрозаводска, которые погибли 29 сентября 1941 года и были захоронены нами на Зарецком кладбище. Кроме того, мы установили два исторических панно размером 3 на 4 - на Вытегорском шоссе и на Объездной дороге, где источник, чтобы люди приобщались к этим знаниям. Издали две брошюры. Первая называется «Петрозаводск, 1941 год. Неизвестная война», посвящена общей обороне города. Вторая - «Мёртвые сраму не имут», где мы пытались размышлять, как происходило сопротивление на Вытегорском шоссе.
Параллельно с движением «Традиция» существует поисковый отряд «Хранители». Но мы не занимаемся историей, нам важно изучить поведение человека на войне. Мы черпаем в этом силы для того, чтобы творить для своей Карелии в мирное время, когда тоже есть место подвигу. Ведь хорошо, честно трудиться в наше время - это тоже подвиг.
- Как вы технически осуществляете поисковую деятельность?
- Во-первых, зимой сидим в архивах, проверяем имеющуюся информацию. Много подробностей находим в финских боевых донесениях. Затем намечаем план на лето. Летом - археологическая практика, поиск в районе боев.
…Если грех не преодолён и героям не воздали все почести и забыли об их подвиге, то Бог не даст нашему обществу двигаться дальше.
О грязи и послушаниях
- В одной из своих статей вы сравнили Интернет с туалетом. За что? У вас пятеро детей. Разрешаете ли вы им пользоваться сетью?
- Ребёнок - как незастывший цемент. Наша задача - придать ему совершенную форму. Он должен приобрести внутренний иммунитет, укрепиться в добре, а потом он может смотреть всё, что хочет. Мы с детьми только вместе смотрим Интернет, чтобы они не нахватались никакой грязи. Душа - это не помойная яма, куда можно сливать всё подряд. Когда совершился первородный грех, у человека появилось некое тяготение к злу. Так вот не надо это тяготение развивать в ребёнке специально. Думаю, что мои дети потом, когда вырастут, не выберут грязь.
- Чем ещё дети священнослужителя отличаются от сверстников? Кем бы вы хотели их видеть в будущем?
- Да ничем. Моя задача - сделать так, чтобы они не отличались в худшую сторону. Религиозное воспитание у нас в семье, конечно, есть, но я не заставляю их ходить в церковь - у ребёнка не должно сформироваться отвращения к религии. Старшего, Ваню, я пытался отдать в борьбу или рукопашный бой, чтобы он вырос воином. Но он настроен не милитаристски, избегает всяческих конфликтов. Зато проявляет тяготение к теннису. Маша занимается на фортепиано, две других дочери тоже склонны к музыке. Читать и трудиться они обязаны все - это мы заставляем делать. Мы живём в деревянном доме, и у детей есть послушания: в доме всегда должны быть дрова, утром обязательно зажечь печку. Например, после обеда мама остаётся с маленьким, я ухожу стирать, а Маша с Ваней обязаны убрать со стола и помыть посуду. Они уже привлекают к этому и младших - Алёну и Олю. Важно, чтобы все трудились.
- Как вы отнесётесь, если одна из дочерей захочет стать фотомоделью, а сын, например, примкнёт к готам?
- Если дочь и станет фотомоделью, то очень целомудренной. В соответствии с воспитанием она будет выбирать одежды, которые не вызовут соблазна у других. Можно демонстрировать, например, народные костюмы. Фотомодели ведь сейчас есть и в исламском мире.
Если сын будет готом - то особенным готом. Он ведь мальчик умный. Все мы, православные батюшки, в принципе, немного готы: ходим в чёрном, работаем на кладбище…
О том, что не так
- А почему на городских кладбищах такой беспорядок?
- Если бы ухаживать за ними обязали церковь, то всё было бы с иголочки. Но это территория муниципальная. Есть у нас в храме такой Дионисий, который по собственной инициативе чистил территорию. Каждую весну мы вывозим с кладбища несколько КамАЗов листвы. Но это всё частные инициативы. Наверное, у муниципальных властей пока просто до кладбищ не доходят руки.
Наша сердечная боль - что мы не можем облагородить могилу благотворителя Пименова, благодаря которому был построен Крестовоздвиженский собор и возникло Беломорско-Онежское пароходство. Плиты в безобразном состоянии, но денег нет. До сих пор не найдена могила инженера Гаскойна, построившего Петровский завод.
- Что вас ещё огорчает в сегодняшней жизни?
- Нет упора на воспитание молодёжи. В детских лагерях занимаются досугом, но не занимаются воспитанием и дисциплиной. Мы пытались выйти во власть с таким проектом. Молодой человек, поступивший в вуз, в течение учёбы мог бы отработать на благо города 300 часов (подметать улицы, грузить цемент, работать в хосписе), и потом, придя в загс регистрировать брак, он бы получил сертификат на участок для строительства дома в радиусе 5 км от города. Так молодые семьи могли бы получить какое-то будущее. А сейчас они не регистрируют брак, не рождают детей, а живут, как выведет кривая. В эти рабские ипотеки вступить очень сложно, молодёжь не тянет.
В городе беспокоят дороги. Но от злобствования тех, кто пишет «Какая власть - такие и дороги», ничего хорошего не будет.
- А пожар в Екатерининской церкви?
- Это кошмар. Мы пережили 20-е, годы гонений, 30-е, когда всё духовенство расстреляли, войну. Но ни у кого не возникло идеи и желания покуситься на духовную твердыню. Значит, что-то в наше время мы делаем не так. С одной стороны - люди церкви, с другой стороны - общество, которое рождает таких людей, поднимающих руку на святыню. Было состояние шока, но мы, церковные люди, всегда мыслим реверсивно: значит, что-то мы сделали не так. Значит, нам нужно изменять что-то у себя. А государство должно сделать выводы для себя, и это уже не наше дело. Наше дело - только молиться, изменять себя и стараться изменять окружающих.
А. Пороховщиков: «Вся спина прострелена «друзьями» 
Лауреат «Русского букера»-2012 - о счастливом Пскове 1960-х годов