К сожалению, его предшественники не оставили глубокого следа в жизни региона, все это время оставаясь абсолютно закрытыми не только для прессы, но и для остального общества. Как следствие, человек на этой должности в массовом сознании представляется нам, неким свадебным генералом. Между тем новый назначенец придерживается иного мнения и на свою работу, и на роль чиновника, а равно и бюрократии в жизни общества.
- Салават Булатович, вы отработали на новой должности те самые пресловутые 100 дней. Можно говорить о каких-то итогах на новом посту?
- Не мне вам объяснять, что 100 дней, которые так любят отмечать ваши коллеги-журналисты, не более чем условность. Тем более, что три месяца в жизни чиновника вряд ли как-то могут сказаться на истории Пскова и области. Но если отбросить этот официальный флер, то я прямо скажу, что для меня, как человека, это время стало в какой-то степени знаковым. И, прежде всего, потому что я начал знакомиться с людьми.
За это время у меня было огромное количество человеческих и служебных контактов, и, поверьте, все это время меня не покидало ощущение радости открытия: узнавание новых мест через личные знакомства, а это очень много значит. Когда я еще готовился к переезду, то читал много справочного материала, но никакой справочник не заметит живого общения при погружении в проблематику региона. Не хочу петь какие-то дифирамбы, но, как человек, который увлекается русской историей, я был приятно удивлен тем, что моя работа будет проходить… в музее. Ведь Псков - это ведь самый настоящий музей под открытым небом. И знаете, в какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне все это время в глубине души не хватало вот этого самого ощущения настоящей русскости, если мне будет позволено так сказать.
- Обычно говорят так: что ни город, то норов. Вы работали в Башкирии, а теперь - Псков. Есть, на ваш взгляд, какие различия, общие черты, особенности?
- Первая особенность, к сожалению, грустная. Людей у нас очень мало. Причем, это уже общероссийская тенденция. И тут власти – федеральной, областной, муниципальной – есть куда приложить свои силы. При этом пора уже прекратить все списывать на постсоветское лихолетье. Нет, это плоды тех, как объективных, так и субъективных условий, в которых оказалось страна. Обращает на себя внимание и большое количество населенных пунктов в регионе. Их более восьми тысяч, причем в половине из них проживает менее 10 человек. А ведь мы, как власть обязаны дать людям весь набор социальных услуг. Получается, понятно, не всегда. Признаемся в этом честно. Третий момент, который тоже невозможно не заметить, это, конечно, уникальное положение области: сразу три границы, в том числе, и со странами Евросоюза. На мой взгляд, этот фактор многое определяет, как в нашей внутренней, так и внешней политике. В этом смысле Псковскую область можно считать пилотной для отработки проблем трансграничного сотрудничества.
- Ваши предшественники не баловали прессу своим внимание, поэтому поясните нашим читателям: что это за должность «федеральный инспектор»?
- Люди вправе задавать этот вопрос, особенно нам, чиновником. Конечно же, федеральный инспектор – не прокурор и не правозащитник. Главная задача – это обеспечение деятельности полномочного представителя Президента Российской Федерации в Северо-Западном федеральном округе на территории Псковской области. Кроме того, федеральный инспектор координирует деятельность федеральных структур, а их в нашей области более 20-и. Для этого существует коллегия при главном федеральном инспекторе, которую я возглавляю. Хочу быть правильно понятым: невозможно уложить в прокрустово ложе моих обязанностей все проблемы рядового человека с его повседневными и порой довольно тривиальными заботами. Но для того и существует моя должность, чтобы сблизить эти порой несогласуемые понятия и, в конечном счете, помочь людям.
- Как часто к вам обращаются?
- Я веду прием граждан, и за эти сто дней у меня уже побывало более 300 человек. И ведь каждый проходит ведь не просто так, а со своей болью и невзгодами. Помимо этого я получаю письма через электронную почту, по телефону – мои контакты не закрыты и я всегда готов к общению.
- В этой связи, любопытно, с чем идут к вам люди?
- Более 80% это восстановление какие-то прав, проблемы ЖКХ, социальных выплат, вопросы материнства и детства, сиротства. Но бывают и парадоксальные просьбы. В этой связи не могу не вспомнить одну пожилую псковитянку – бабушку 79 лет, которая через интернет озаботилась тем, где ей научиться…играть на гитаре. Я нашел возможность и заехал к ней, чему был по-человечески рад. Моя новая знакомая оказалось задорным человеком с потрясающим чувством юмора. Мы с ней прекрасно пообщались, но у меня осталось чувство, что ее вопрос был в какой-то степени шутейным, потому что она могла бы сама прекрасно овладеть инструментом. Тем более, что она уже играет на мандолине. Ну, если говорить серьезно, то скажу прямо: неустроенности в нашей жизни хватает. Поэтому, когда удается помочь человеку в его повседневных бедах, то на душе остается светлое чувство. Не так давно ко мне в приемную обратилась девушка-сирота, которая осталась без жилья, положенного ей по закону. Для того, чтобы решить ее проблему мы встречались с губернатором и отрадно, что вопрос был решен. Запомнилась и другая встреча: пришла однажды ко мне женщина, у которой сын погиб в чеченскую компанию, но просила за своего соседа. Казалось бы, у человека свое горе, а она хлопочет за совершенно постороннего человека. Для меня эта встреча была по-своему знаковой: несмотря на меркантильность нашего времени, вот эта русская широта, чувство сострадания никуда не дались, а это дает направо надеяться, что мы сумеем побороть все наши беды и горести.
- В массовом сознании чиновник воспринимается, как человек-функция, человек «нет». Скажите, вы имеете право на личное мнение?
- Вы правы в том, что такая негативная оценка в массовом сознании есть и достаточно прочно укоренилась. Не любим мы ни присутственные места, ни бюрократию. Но, тем не менее, без бюрократии (я имею в виду – аппарат, а не процедуру) тоже нельзя. Чиновник, безусловно, человек и имеет право на личную точку зрения. При этом у него есть должностной регламент, который он обязан выполнять, но скажу вам так: с пустым сердцем трудно быть хорошим чиновником.
- Но бывают ситуации, когда личное превалирует над догмой…
- Конечно. В моей жизни был такой случай, когда я не мог поступиться личными принципами, поэтому принял решение оставить занимаемую должность. Не хочу вдаваться в подробности, и тем более выглядеть как-то писаным красавцем, но что было, то было. Это был вопрос принципа: я был не согласен с позицией своего руководства, ну а делать что-то против своей совести я не мог, поэтому выбрал такой способ отстаивания личной позиции.
- Салават Булатович, чего на ваш взгляд не хватает нашей бюрократии?
- В самом широком смысле нам не хватает интеллектуального капитала. Чиновник там должен быть убедительным, а убедительным он может только через знание, интеллект, гражданскую позицию. Рискну показаться ортодоксом, но у нас, как это часто бывает у русских, при сломе одной общественно-экономической формации с водой выплеснули ребенка. В советское время была школа подготовки кадров, была преемственность в их подборе и расстановке. Как следствие, у нас еще много случайных назначений. Кто-то в одном полку служил, кто вместе в детский садик ходил… Если бы мы этому вопросу уделяли должное внимание, то и проблем было меньше, перекосов. Возьмем хотя бы европейский опыт. Чиновник – это не самая престижная профессия в обществе. Туда не все стремятся, у нас же - пока получается наоборот. Это какой-то наш российский феномен. И тут нам есть о чем думать. Не так давно общался с двумя выпускниками нашего университета. Они по профессии – строители, но выказали желание пойти в аппарат. Казалось бы, сейчас бум на инженерно-строительные специальности, но мои собеседники выбрали другое. Думаю, что этот перекос нужно устранять и задача тут стоит именно в государственном масштабе. Но при этом я все-таки прошу помнить: все люди разные и по одному нахалу или хапуге не надо мерить остальных.
- Говорят, что пессимист отличается от оптимиста тем, что первый просто хорошо информирован. К какой категории относите себя вы?
- Я, скорее, реалист, хотя моя информированность порой зашкаливает. И еще, наверное, я человек в какой-то степени везучий: и когда я служил во флоте, и на гражданке мне везло на хороших людей, а это тоже немаловажно.
- Есть ли такие вещи, о которых вы жалеет?
- Безусловно. Я родился в советскую эпоху, сознательно выбирал профессию, поэтому крах большой страны по-прежнему воспринимаю очень остро. И стыдится тут нечего. И вот это драматический поворот русской истории для миллионов наших соотечественников еще слишком больной и еще до конца не исследованный. Между тем я хочу все-таки надеяться, что уроки прошлого для нас не пройдут даром. Во всяком случае, я вижу свет в конце туннеля.
Дмитрий Быков: «Я теперь вообще не пью»