Её называли молодым дарованием, подающим большие надежды, прочими приятным для любого творческого человека эпитетами.
Вслед за блестящим дебютом в двух солидных для того времени изданиях («Советский писатель» и «Современник») почти подряд вышли две её книги: «В сторону от Михайловского» и «Турецкий марш». А потом были публикации в «Огоньке», журнале «Север», всё в той же «Юности», газетные выступления и… неожиданное молчание, которое длится уже больше десять лет. Какие причины вынудили Татьяну Васильевну, образно выражаясь, зачехлить лиру? - на эти и другие вопросы попытался найти ответ корреспондент «АиФ-Псков».
Сбежать к Пушкину
- Если, конечно, это не тайна, скажите: почему вы так неожиданно замолчали?
- Почему «замолчала»? Кое-что для себя я продолжаю писать и изредка, но публикуюсь. Правда, под псевдонимом «Татьяна Ледина», но вы правы, прежнего азарта нет. Если отвечать на ваш вопрос коротко, то просто изменились жизненные приоритеты. А длинно - газетной страницы не хватит.
- Вы никогда не задавались вопросом: откуда у вас эта литературная жилка?
- Скорей всего, это передаётся на генетическом уровне. Мой папа был удивительным человеком, даже в зрелом возрасте писал стихи, активно печатался. Троюродный брат моего деда Никандр Алексеев начал издаваться ещё до революции и свою первую книгу выпустил в Париже, когда попал туда вместе с русским экспедиционным корпусом. К слову, уже потом он стал одним из первых членов Союза писателей СССР - его членский билет был, кажется, под номером третьим. И ещё: у моих родителей были просто замечательные учителя. Наш род из Красногородского района, деревня Синяя Никола, где в начале прошлого века в начальной школе преподавали Николай Семёнович и Анастасия Семёновна Утрецкие, брат и сестра. Сами они были из купеческого сословия, но получили прекрасное образование, знали иностранные языки. По рассказам отца, они вместе с ребятами даже Шекспира ставили. Надо ли говорить, что уже в тридцатых годах «красное колесо» в полной мере прошлось по нашей семье - она ведь считалась зажиточной, то есть по тем временам «кулацкой». Вообще, её история заслуживает отдельного разговора. Есть в нашем роду и свои легенды. Например, как мой прапрадед Костя (он был ямщиком) сбежал от своего «плохого барина» к барину доброму - в Михайловское. Бежал, чтобы упросить его выкупить у своего помещика. Отец рассказывал, что всю дорогу от Синей Николы прапрадед наш шёл пешком, а когда добрался, то ему сказали, что барин уехал. Про барина того ещё говорили, что он был балагуром, любил на ярмарки ходить, поэтому можно предположить, что речь шла именно о Пушкине. Так и не довелось им после встретиться. Но это из разряда семейных преданий, доподлинно же известно, что его сын (то есть уже мой прадед) несколько раз возил по тракту «Красногородское - Новгородка - Михайловское» сына Пушкина - Григория Александровича. К слову сказать, уже потом я сама пешком прошла весь этот путь, что и послужило своеобразным толчком к повести «В сторону от Михайловского».
Молчание - золото?
- И всё-таки чем вы для себя объясняете, что отошли в сторону от литературы?
- Может быть, пришла пора осмысления прожитых лет и всего, что было сделано. Вообще, сам процесс писательства я подразумеваю как поиск Бога. Просто в зрелые годы, уже после сорока, пришло осознание простой и ясной мысли: Бог-то меня давно нашёл, и теперь смысл своей жизни я вижу в сохранении веры. Так я открыла для себя церковь.
- Многие писатели наряду с работой над рукописью оставались в душе людьми верующими. Примеров тому - и не перечислишь…
- У писательства есть ещё и другой мотив - попытка самоутверждения. Если человек берёт в руки перо, то он так или иначе пишет о себе, пытаясь всё время оправдать своего героя. Такой вот своеобразный душевный стриптиз. Но и тут нового ничего нет, потому что о человеке, в принципе, всё известно. Возьмите, например, тексты от Иоанна Лествичника, прочитайте их, и вы поймёте: всё, о чём пишет писатель, - это попытка высвободить свои страсти. А открыть для себя чистоту неба не каждому дано.
- Можно ли понимать ваш выбор в пользу церкви как попытку уйти в духовную оппозицию: время нынче не благоприятствует «творческим штудиям»?
- Нет, я бы не стала применять к себе этот термин. Я обычный человек, работаю в музыкальной школе, плачу налоги и не считаю себя противником режима. Всё дело в том выборе, которые делает каждый человек. Возможность осуществить его я и называю для себя «свободой». Вы правы в том, что я, в конце концов, выбрала веру, а не новую религию - религию потребления. Лично я стараюсь обходиться лишь самым необходимым. Банально, но всех денег не заработаешь, да и с собой не возьмёшь.
- Если верить статистике, то таких, как вы, воцерковленных в стране немного - всего 3 процента. Надо полагать, что основная масса россиян не разделяет ваших убеждений?
- Малая закваска всё тесто заквашивает. Что к этому ещё можно добавить?
Ответим за всё
- Некоторых от церкви отвращают её строгие правила. Особенно достаётся не очень добрым старушкам, каких там можно встретить во множестве…
- Не буду спорить, но лично мне в этом смысле всегда везло. Я начала захаживать в церковь, ещё когда училась в консерватории. В те времена даже за эту малость меня могли не только из комсомола исключить, но и из института выставить. Но этого не произошло, хотя на моей памяти немало имён однокашников, которые поплатились за своё духовное любопытство.
- Может, современная духовная безответственность - это от недостатка культуры?
- Возможно. Вообще, понятие «культура» я для себя определяю как систему табу. Водитель ведь, прежде чем сесть за руль, сдаёт на права, изучает правила, но нас, к сожалению, порой даже не учат элементарным вещам. Мне часто приходится ездить поездом Псков - Пыталово, и в вагоне от нашего студенчества порой такого (!) наслушаешься: через слово - мат. Особенно меня коробят эти слова из уст девушек. Однажды не выдержала и попеняла им за это.
- Что же вы им сказали?
- Сказала, как есть: нелепо ждать любви и счастья, ругаясь при этом матом. Какое будущее нас ждёт, если поминутно проклинать собственную мать? К сожалению, мои доводы не были услышаны, но ведь не мной сказано: когда-нибудь за всё придётся держать ответ.
Досье:
Татьяна Дубровская (творческий псевдоним - Татьяна Ледина), член Союза писателей России, окончила петрозаводскую консерваторию, активно печаталась в конце прошлого века, на протяжении последних 30 лет преподаёт в псковской детской музыкальной школе № 1 по классу фортепиано.
Обмен по Маканину. Каким был бы Пушкин в старости? 
«Евангелие - это суровая повестьф о нас»