Сто лет назад в России произошла попытка установить военную диктатуру, известная как Корниловский мятеж. А началось это не удавшееся вооружённое выступление с территории Псковской области.
Вперёд на Петроград
На тот момент у власти было Временное правительство, всего за полгода проявившее едва ли не абсолютную несостоятельность. С головокружительной частотой менялись министры, другие чиновники, командующие армиями, в стране же тем временем царила полная неразбериха. При том, что уже не первый год продолжалась Первая Мировая война, в которой Россия, как известно, принимала самое активное участие.
«Внутренняя политика продолжает пребывать в хаотическом состоянии, но все взоры обращены на фронт в надежде, что Корнилов спасет положение», - в начале августа 1917 года написал в своём дневнике командующий войсками Петроградского военного округа Пётр ПОЛОВЦОВ.
Лавр Корнилов в то время занимал должность Верховного главнокомандующего. Этот генерал был чрезвычайно популярен в войсках и пользовался большим авторитетом. Он выступал за железную дисциплину на фронте, разрешение смертной казни, полное упразднение Советов рабочих и солдатских депутатов и разгром большевистской партии.
Во второй половине августа глава правительства Александр Керенский созвал государственное совещание, в котором участвовал и Корнилов. По итогам генерал оказался не удовлетворён мягкой, по его мнению, позицией правительства в деле наведения порядка в стране.
«Корнилов весь август ожидал, когда же ему дадут разрешение на принятие жёстких мер, как того требовала сложившаяся обстановка. Он ждал, а Керенский, будь он человеком действия, а не просто болтуном, ещё в июле мог бы полностью сокрушить большевистское движение, но и теперь не предпринимал ничего», - позже вспоминал ещё один очевидец тех событий, банкир и промышленник Алексей ПУТИЛОВ.
Но банкир ошибался. Тогда же, во второй половине августа, Корнилов постепенно начал стягивать в район Пскова, Дно, Великих Лук, Новосокольников наиболее боеспособные части. Так, что вскоре там оказалось несколько хорошо вооружённых дивизий, включая так называемую «Дикую дивизию», сформированную из уроженцев Северного Кавказа и Закавказья. После чего они выдвинулись в сторону столицы.
«Генерал Корнилов идёт на Петроград. Революционный пролетариат должен поставить на очередь вопрос об обороне столицы во всей ее полноте. Рабочие, солдаты, все граждане, кому дороги завоевания революции, обсуждайте немедленно дело обороны Петрограда, вырабатывайте и проводите в согласии с вашими организациями неотложные меры отпора! Добивайтесь полного перехода дела защиты Петрограда в руки солдат, рабочих и всей городской бедноты!» - выступил тогда с публичным обращением один из руководителей большевистской партии Григорий ЗИНОВЬЕВ.
Ни паровоза, ни вагона
Псковичи тоже не остались равнодушными к угрозе захвата столицы мятежниками. Как рабочие, так и солдаты были готовы к выступлению против корниловцев. В комитетах воинских частей ввели круглосуточные дежурства, а сами солдаты проявляли революционную бдительность. В частности, они провели несколько обысков, при которых изымали оружие у контрреволюционно настроенных офицеров. Известно, что на одной из улиц Пскова тогда же был убит казачий офицер, заподозренный в симпатиях к мятежникам.
Были приняты меры для отпора контрреволюции и в других городах губернии. Так, в Острове прошёл обыск в кадетской земской управе, а у цепного моста через Великую был установлен революционный пост, где задерживали все проезжавшие мимо автомобили и пропускали их лишь после тщательной проверки документов у водителей и пассажиров. Железнодорожная станция тоже находилась под строгим контролем.
Зато псковские кадеты выступили в поддержку корниловцев. Правда, не открыто с оружием в руках, а с оглядкой, исподтишка. Когда в редакцию газеты «Псковская жизнь» поступила телеграмма Корнилова (в ней тот обвинял Временное правительство в нерешительности, неумении и неспособности управлять и заявлял, что предпочитает смерть на поле брани позору и предательству Родины) кадеты не решились её напечатать, но при этом знакомили с её содержанием всех, кто заходил в редакцию.
Сочувствовали мятежникам и многие сотрудники администрации псковского вокзала. Они вывесили прямо в здании вокзала телеграмму Корнилова. Большевики, борясь с контрреволюционными элементами, приняли меры, чтобы не пропустить эшелоны мятежников на Петроград.
Так, в Пскове свыше 500 рабочих мастерских и паровозных бригад решили не давать в распоряжение Корнилова ни одного паровоза и ни одного вагона для перевозки контрреволюционных войск на Петроград. Железнодорожные служащие, несмотря на сопротивление высших чиновников, приняли на митинге аналогичную резолюцию.
На все железнодорожные станции по пути движения корниловских войск - Псков, Дно, Березки и другие - выехали большевистские агитаторы, которые разъясняли казакам и горцам преступные цели этого мятежа. Причём в эшелоны с солдатами «Дикой дивизии» отправились агитаторы, знавшие языки горцев.
А железнодорожные рабочие станции Псков задержали эшелоны казаков Уссурийского и Приморского полков. Причём 5 тыс. казаков были настолько распропагандированы, что потребовали ареста 18 офицеров-корниловцев, а самого Корнилова объявили изменником.
В то же время, дновские железнодорожники задержали часть «Дикой дивизии».
Дорогой массам лозунг
«Нам удалось, - вспоминал старый большевик ХВАЛЫНСКИЙ, - задержать 5-й эшелон этой дивизии. Было созвано совещание всех организаций - партийной, профсоюзной, Советов рабочих и солдатских депутатов. Пригласили туда и командира эшелона. После подробного разъяснения обстановки командир заявил, что горцы сами любят свободу и отнимать ее у других «не намэрены». Этот эшелон дальше станции Дно не отправился».
Со станций Печоры и Новосокольники также поступали сообщения о задержании эшелонов с мятежниками. А в Великих Луках был арестован комендант 209-го тылового этапа - корниловец полковник Речицкий.
Но продвижение войск мятежников удалось полностью остановить лишь на ближних подступах к Петрограду, на участке Вырица-Павловск, где противники Корнилова разобрали железнодорожное полотно. Это произошло 11 сентября по новому стилю. Агитаторам, посланным для контактов с восставшими частями, удалось добиться, чтобы те окончательно сложили оружие.
«Дорогая девочка! Мы победили. Победа сказывается на всём. Всё положение нашей партии заметно улучшилось. Революция полна сюрпризами. На этот раз сюрприз был приятен», - писал жене через несколько дней после подавления мятежа будущий нарком просвещения Советской России Анатолий ЛУНАЧАРСКИЙ.
Известный террорист, бывший руководитель Боевой организации партии эсеров Борис Савинков, занимавший при Временном правительстве различные высокопоставленные должности – от товарища военного министра до военного губернатора Петрограда – был более сдержан в оценках.
По его мнению, генерал Корнилов изначально не имел шансов на успех, и что его выступление отразили вовсе не рабочие, не матросы, не штаб округа и не царскосельские стрелки. «Оно, докатившись до Царского Села, обессилело и распалось само собой. Это следовало предвидеть», - утверждал он в своих мемуарах.
В те дни в Петрограде оказался американский журналист Джон Рид. Тот самый, который позже напишет знаменитую книгу об Октябрьской революции «Десять дней, которые потрясли мир».
«Большевики вновь провозгласили столь дорогой массам лозунг: «Вся власть Советам!». Они взяли простые, неоформленные мечты масс рабочих, солдат и крестьян и на них построили программу своих ближайших действий. И вот, в то время как меньшевики-оборонцы и социалисты-революционеры опутывали себя соглашениями с буржуазией, большевики быстро овладели массами. В июле их травили и презирали; к сентябрю рабочие столицы, моряки Балтийского флота и солдаты почти поголовно встали на их сторону», - именно в этом он видел главные причины разгрома корниловского мятежа.