Сидит, крепится передо мной, рот распущен, всхлипывает: «Я сильнаааааая!», - на какое-то мгновение режиссёр-постановщик Псковского академического драматического театра имени А.С. Пушкина Елена Шишло превращается в свою 9-летнюю дочь. Даже теряешься – так хочется пожалеть, хотя бы платок протянуть…
Но делать этого категорически нельзя. Елена Григорьевна сама кого хочешь пожалеет, но себя - не даст. Вот – уже улыбается, ждёт вопросов. Это мы накануне Международного дня театра встретились, чтобы поговорить… Даже не о псковском театре, а об идеальном. Вот какой он – идеальный театр Елены Шишло?
«Я пошлятину не выпущу»
Ответ – неожиданно короткий:
- Идеальный театр для меня – это когда зрительный зал заполнен. Корректировать театр, своё творчество надо исходя из интереса зрителя. Я бы даже сказала, ориентируясь на зрительский спрос.
- Ого, как откровенно. А не опасно это?
- Во-первых, я пошлятину не выпущу. Во-вторых, на пошлятину зритель и не пойдет. У нас в Пскове очень умный зритель, он эстетичен, он культурен, он разборчив. И ножками голосует активно. Это я уже поняла за четыре сезона. Кроме того, нужно учитывать взгляд провинциального зрителя. То, что кушают в Москве - всевозможные интерпретации, самовыражение режиссёра, прихотливые изгибы и завороты, здесь могут не принять. К нам приезжают антрепризы – разные, приезжают хорошие, приезжают плохие. Так вот Псков на плохую антрепризу ходит один раз, больше можно не возвращаться – зритель не пойдет и не заплатит.
- Но попытки потрафить зрительскому вкусу тоже могут закончиться… непредсказуемо.
- Я таких попыток не делала. Речь немного о другом. Вот у меня была первая премьера «Тот самый Мюнхгаузен». Я не буду оценивать этот спектакль в категориях удачный - неудачный… Он был, это моё начало, хотя свой замысел я до конца и не осуществила. Но уже в процессе показов поняла, что этот спектакль – «для детей и юношества». Не для взрослого зрителя. И тогда я задумалась о спектакле для всех. Незамысловатая, но интересная, достойная пьеса Алексея Толстого «Касатка»… Мне посоветовал обратить на неё внимание наш главный художник Валерий Мелещенков. И я выпустила этот спектакль, на который ходит и стар и млад. Вот это – та корректировка, та ориентация на зрительский спрос, о котором я пытаюсь сейчас говорить. «Касатка» идёт четвёртый сезон.
- И сколько сезонов в принципе способен выдержать спектакль в репертуаре?
- Это опять-таки диктует зритель, и больше никто. «Касатка» до сих пор собирает зал: в среднем 150 человек – для Пскова это много. В феврале мы объехали практически все райцентры Псковской области – с «Касаткой» и с «Женщиной без границ». Да, спектакль судится не двумя-тремя премьерными показами. Но в принципе, если уж говорить о принципе, на пятом показе уже всё ясно: остаётся спектакль в репертуаре или его нужно закрывать.
«Театр должен давать ответы»
- На «Женщину без границ» сейчас тоже ходят?
- Это один из самых посещаемых спектаклей. Дался он мне тяжело – это другой вопрос. Я очень уважаю Юрия Полякова как главного редактора «Литературной газеты», но когда я стала читать эту его пьесу, то первая реакция была – отторжение. Это потом я поняла её глубину, но когда уже стала её, скажем так, корректировать с актёрами. Риск был колоссальный: зная, что Поляков будет присутствовать на премьере, я купировала его текст. В процессе работы мне предлагали отказаться от материала и забыть. А когда спектакль вышел и получил такой отзыв у зрителя, когда эту работу полностью принял сам Поляков, несмотря на все купюры (а эту свою пьесу он знает наизусть и очень ценит), я только тогда, пожалуй, поняла, какая там на самом деле глубина, насколько это всё про нас. И никого не смущает гротесковая форма, хотя там самый простой и прямой путь был – в эротику. Но это не наш путь. И тот же Юрий Михайлович Поляков потом сказал, что псковский Валентин Борисович (Владимир Свекольников) – лучший в театральной биографии этой пьесы.
Я сейчас опять двусмысленную для режиссёра вещь скажу, но для меня сверхзадачей является и то, чтобы зритель вышел из зала не в состоянии полной безысходности, а наполненный хорошей энергетикой. Театр должен очищать. Вот говорят – «храм искусства». Я часто хожу в церковь, особенно после смерти мамы. И выхожу из храма, набрав там света. В театре зритель тоже должен его набирать, каким бы кощунственным ни показалось кому-то это сравнение. Думать, анализировать – да, но зритель не должен страдать от безысходности, теряться от обилия многоточий. Театр и ответы должен давать.
- То есть наш путь – это комедии?
- Да нет же! Спектакль «Ретро» - это комедия? Нет, хотя в зале иногда раздается просто истерический хохот. Это трагикомедия.
- Хороший спектакль. Это не в порядке комплимента.
- Да, удалось собрать замечательных артистов. Некоторые, кстати, давно не были заняты в театре – Лариса Ивановна Крамер, например, 6 лет не выходила на сцену. И Галина Шукшанова, и Миррочка Александровна Горская, и Виктор Яковлев, который для этой возрастной роли очень сильно себя преодолевал и до сих пор, по-моему, преодолевает. Это же такой ансамбль получился!
«Террариум друзей»
- Да, говорят, что режиссёр Елена Шишло актёров любит.
- Люблю, как любят взрослых детей. Знаю, что могут радикально изменить своё мнение или так нервы натрепать, что выйдешь из общения выжатой как лимон. Вот только права показывать эту «выжатость» у меня нет. А у них есть право сказать: Елена Григорьевна, а почему я должен танцевать под эту дудку? Они – полноправные партнёры. И работать нужно дипломатично: я не люблю диктата, стука кулаком по столу. А ничего ты этим не добьешься! Испугаться может только молодой, корифеи – никогда. Вообще, меня выматывают интриги, дрязги какие-то. Но театр – это борьба. И выживает в ней сильнейший. А сильнейший тот, кто вкалывает и у кого дар.
Мой учитель Михаил Борисович Борисов (профессор Щукинского училища, заведующий кафедрой эстрадного искусства в ГИТИС. – Прим. авт.) мне сказал: «Лена, театр – это прекрасно и это ужасно. Среднего быть не может». И потом, когда идёт работа над спектаклем, я настолько наполняюсь другим, мне становится так хорошо… Я в этой жизни многое пробовала, даже деньги зарабатывала, и неплохие. Не могу! Только театр.
- Да? Мне-то казалось, что работа в «террариуме единомышленников» способна компенсировать любое удовольствие от творчества.
- Да абстрагироваться надо от этого. И можно абстрагироваться. Иммунитет-то вырабатывается со временем, творческие разногласия – это вообще часть процесса. Не хочет человек со мной чай пить – ради бога, лишь бы дело не страдало. Единственное, чего я принять не смогу, – личной субъективной неприязни, сведения сугубо личных счётов. Тут буду защищаться. Как в жизни. Впрочем, и театр для меня – это личный вопрос. Это и есть моя жизнь.
«Женитьба» и мечта
- Сейчас о творческих планах спрошу…
- Планы?.. Мы (скажем так - инициативная группа) приступаем как раз к внеплановой работе – к «Женитьбе» Гоголя: Свекольников – Подколесин, Лариса Крамер – Агафья Тихоновна, Яичница – Аранович… Сегодня вечером первая читка.
- Что значит к внеплановой?
- Этот спектакль в планах театра не значится. О, мы не будем мешать другим процессам. Сейчас приезжает Дмитрий Васильев – будет делать «На бойком месте» Островского. Вадим Иосифович Радун должен приступить к «Мёртвым душам», скорее всего. Но и мы просто сидеть не можем, ждать своей очереди. Поэтому мы делаем внеплановый спектакль, показываем его. Думаю, достаточно будет показать какие-то отрывки, чтобы стало понятно – нужен этот спектакль или нет. Костюмы пока возьмём на подборе, сценографию – ну, попросим выгородки какие-то. И будем думать, где взять деньги. И я не буду сейчас выдавать тайну, о чем мы хотим играть этот спектакль. Тем более что сегодня вечером мы будем это обсуждать. Мне интересно, о какой теме хочет рассказывать, например, Владимир Свекольников как Подколесин. Это же личность, я к нему внимательно прислушиваюсь. Посидим, поспорим!
- Предвкушаете…
- Да! В споре рождается не только истина, творчество рождается.
- Хорошо. Тогда не о планах, а о мечтах. Что мечтает поставить режиссёр Елена Шишло на псковской сцене?
- «Данко» Горького. Тоже, кстати, с подачи Валерия Михайловича Мелещенкова. Мне даже трудно грамотно, точно определить жанр, в котором я хотела бы над этим работать. Ну, называют «Юнону» и «Авось» рок-оперой. Музыкальный спектакль – это не то определение. Но это был бы, извините за выражение, хит. Псковский хит.
- А на каком же ресурсе его делать? Где взять, например, поющих актёров?
- Вот в этом-то всё и дело. Но вы же спрашивали – чего хочу… Это мечта, к которой я очень хочу прийти. Поэтому поговорим об этом позже. Вот в своём первом интервью в качестве режиссёра театра я просила: дайте мне пять лет, чтобы зритель стал ходить в театр. Пять лет прошло: в театр вернулись многие артисты, зритель стал ходить, скажем так, увереннее. Так что свою программу-минимум я выполнила. Дайте мне время. Для мечты.
Смотрите также:
- Слёзы и любовь Нины Семёновой. Главный сценический вопрос для неё: «Зачем?» →
- Юрий Сергиенко: «Мы скоро вернёмся к традиционному театру» →
- Владимир Рецептер рассказал о театре Пушкина →