- Актёр и священник – вещи вроде несовместимые?
- В моей жизни эти составляющие отделены друг от друга. Когда я в храме, духовное состояние подминает меня и заставляет действовать в соответствии с канонами. Внутри церкви я себе не принадлежу, я просто соучастник одного общего действа. А на съёмочной площадке стараюсь мыслить, действовать, как выпускник ВГИКа.
- Были времена, когда актёров хоронили за церковной оградой...
- Сейчас иные нравы. Актёры в те времена были придворными князей. Многие из актрис составляли гарем князя, поэтому за ними и закрепилась дурная слава. Сегодня же театр – это одна из цитаделей морали и нравственности. Времена меняются, восприятие, к счастью, тоже изменилось.
- Какие метаморфозы произошли с вами после принятия сана?
-У меня возник комплекс неполноценности - я знаю, что могу быть лучше. Раньше, в своей профессиональной деятельности, я знал, что этому мешает лень. Но ответственности за это на мне не было. Теперь же, когда я в церкви, начинаю понимать, что если я чего-то не сделал, то это моя вина перед людьми.
О пяти женщинах и двух сыновьях
- А как супруга приняла ваше решение стать священником?
- С восторгом. В отличие от меня, извечно сомневающегося. Я всем говорю, что моя супруга - единственный вариант моего духовного спасения. Она очень чистый человек. Она женщина активная, у неё тысяча успешных увлечений. Недавно она иконописью занялась, её начали на выставки приглашать, но она застеснялась.
- Ваша жена - известная актриса Оксана Арбузова. Она продолжает сниматься в кино?
- Не хочет. Последний раз снялась в маленькой рождественской новеллке в прицерковной телевизионной компании. Сыграла смертельно больную маму, доченька которой продаёт куколку, чтобы мама вылечилась. Её с трудом уговорили даже через духовника. Она актриса хорошая, что-то героическое в ней есть.
- Вы строгий отец?
- Нет, я трепетный папа. Мне хочется, чтобы у моих детей всё было. Вокруг меня четыре дочери и ещё жена, а я бессилен перед женщинами. Они этим пользуются, быстренько нашли ко мне подход. В целом дети у меня неизбалованные, но знают, что лаской папу можно быстро превратить в ослика. Еще есть два сына. Они у нас дети деликатные, никогда не устраивают истерик. Знают, что я это больше всего не люблю. Для меня самое проблемное – быстро вспоминать имена своих детей, пока они ещё не скрылись в соседней комнате. Ещё я не различаю их голоса по телефону, поэтому любой разговор у нас начинается с вопроса «Ты кто?». Когда мама оставляет нас одних надолго, мы проводим «Индейские вечера»: варим ужин в большой кастрюле, ставим свечку, включаем музыку и кушаем все из общего «котла». Очень выгодно – не надо мыть гору тарелок.
Об ошибках прошлого
- Вы один из основоположников жанра траш-комедия. Его неотъемлемая часть - сквернословие…
- Когда я был невоцерковлённым человеком, мне уже тогда было несвойственно сквернословить. В Интернете есть сценарии моих работ, в них сквернословия нет. Когда отдаешь сценарий, его перед съёмками перерабатывают. Я пытался узнать смысл таких изменений, ведь ситуации в фильме уже и так доведены до пика, хочется хохотать от души, но мат вставляют якобы ещё для большего эффекта. Я называю это издержками производства.
- Есть ли в вашем прошлом творчестве такие моменты, которые сейчас бы вы изменили?
- Есть, но это не радикальные изменения. Когда сделали «ДМБ», у фильма был огромный успех, поэтому по нему сразу решили снять сериал. У меня было брезгливое отношение к такому жанру, поэтому я отказался писать сценарий. Меня долго уговаривали, предлагали неплохие деньги, и всё-таки я сдался. Но согласился написать лишь канву – основные моменты, что может случиться с героями в каждой серии. А расписали сценарий плохо, сериал привёл меня в ужас. Лучше бы я расписал его сам или вообще отказался бы от того предложения.
Карельская епархия предупреждает жителей края о появлении священника-"раскольника"