Джазмен Аркадий Галковский в особом представлении не нуждается: его концерты собирают полные залы, а в начале апреля музыкант получил почетное звание «Заслуженный деятель искусств Псковской области». В интервью «АиФ-Псков» он рассказал, что общего у джаза с рыбалкой, а у Псковской области - со Швейцарией.
Камерный джаз
- По вашим ощущениям, растет ли в Пскове интерес к джазу? Меняется ли аудитория ваших рождественских концертов, например?
- Вопрос интересный. Полагаю, что любителей и ценителей джаза на концертах человек 10-15 от силы. Люди просто идут на мероприятие, видимо, доверяя мне. Они знают, что я ничего такого не выкину, поэтому приходят и отдыхают. В принципе, они же ходят и на концерты симфонического оркестра, другие мероприятия. А все почему? В какой-то период наша публика псковская открыла для себя такую возможность — ходить в филармонию и проводить время таким образом.
Это же было не всегда. Помню, еще не было симфонического оркестра и приехал в Псков из Москвы скрипач Эдуард Грач. Он вышел на сцену, а в зале, который рассчитан на 900 человек, их всего семь. Это было более 25 лет назад. А потом был создан Псковский симфонический оркестр и люди стали ходить в филармонию. Тут как с рыбой: ее когда ловят, сначала прикармливают. Людей надо приучать, открывать возможности.
- Как считаете, за последние годы интерес псковичей к мероприятиям филармонии вырос?
- Вырос, но нельзя сказать, что до этого люди в филармонию не ходили. Если вспомнить первые концерты, да и те 8 лет, на протяжении которых я там работал [Аркадий Галковский был первым дирижером Псковского симфонического оркестра — «АиФ-Псков»], то там стены трещали от людей, яблоку негде было упасть. Это было что-то потрясающее.
- Получается, потом в какой-то период интерес стал несколько падать?
- И такой период был. Ведь поначалу интерес какого рода был? Люди шли не потому, что мы так здорово играли, вовсе нет, хотя мы старались. Пафос заключался в том, что в городе появился свой собственный оркестр. Какой-то дух был особый, да и музыканты примерно тоже самое чувствовали, насколько я помню.
С публикой у нас ведь как? Идут хорошо либо на медийных звезд, либо на конкретного человека. Я благодарен зрителям за то, что они мне доверяют и приходят на концерты, а уж что я там делаю - это дело моей совести и профессионализма. Мы 25 лет проводим рождественский концерт, каждый раз размещаем всего пару афиш формата А4, а люди все равно идут и зал полный собирается. Это очень круто, я считаю.
- У вас есть опыт концертов и в филармонии, и в клубах, и в кафе. Где вам комфортнее?
- Для джаза, конечно, филармония великовата. Как ни крути джаз, он разный. Более того, для каждого он свой. У каждого человека есть свое любимое произведение, которое олицетворяет собой весь джаз.
Так же, кстати, и в классике. Как-то мы с симфоническом оркестром выступали перед студентами псковского университета. Тогда его ректором был Валерий Лещиков. Он ко мне подходит перед концертом и спрашивает: «Ты романс Свиридова будешь играть?». Я говорю: «Нет». Ну потому что я его каждый день играю, и ни слышать, ни видеть уже не могу. А он мне отвечает: «Не будешь, значит, я и не приду». Профессор, умнейший человек, он ассоциировал всю классическую музыку с романсом Свиридова.
А ведь когда-то джаз был попсой, в 30-40-е годы это была танцевальная музыка, эпоха больших концертов, Бенни Гудмена [американский джазовый кларнетист и дирижер — «АиФ-Псков»]. Это была остро популярная музыка. Потом джаз перешел в другое состояние. Другая пошла эпоха. А сейчас он стал разновидностью какой-то камерной музыки, импровизационной.
Кстати, у нас он имеет гораздо большую популярность, чем в самой Америке, родине его. Это абсолютно точно. Наши люди что-то в этом свое находят. Поэтому большой зал он не нужен. Нас четверо на сцене стоит и я теряюсь в большом помещении. Камерная музыка она почему камерная, потому что в переводе с итальянского «camera» означает «комната». Эта музыка для маленьких пространств. Вот что важно. Это обеспечивает и стиль, и комфорт, как для игры, так и для слушателя.
На радость зрителю
- Кроме вас в Пскове есть музыканты, которые исполняют джаз? Интересуются этим направлением ваши студенты?
- Есть такой человек - Владимир Петрович Горобец. Он джазовый гитарист, замечательный музыкант. Есть пианист Виталий Цёмко, мы с ним играем. Он вообще флейтист по специальности, но еще и на рояле играет. Вот и все. Может я с кем-то и хотел бы работать, но с кем? У нас здесь люди штучные, да у нас вообще все штучные, видимо.
- А молодежь? Не подходят к вам молодые ребята, которым интересно то, что вы делаете и они хотели бы попробовать себя в джазе?
- Очень много таких подходит: и в колледже, и просто где-то. Интерес есть. Но молодежь… Я когда сам таким был, много иллюзий испытывал. Импровизация, джаз, свобода. И что? Свобода. Свобода, наверное, вообще самое сложное состояние человека. Вот дадут тебе свободу, а делать-то что?
Хотя, наверное, и свобода здесь не самое главное. Играть надо учиться и овладевать музыкальным языком джаза. Чтобы два человека могли поговорить по-английски им, как минимум, надо знать язык. А еще надо иметь мысли, которые на этом языке они хотят выразить. Примерно также и с джазом. Надо сначала учиться разговаривать, осваивать язык. Это очень большой труд. А дети видят внешнюю сторону. Им кажется, что все происходит само собой - делай, что хочешь, играй, как умеешь. Это ошибка, детская ошибка.
Недавно только я со своим учеником на эту тему общался. Он мне говорит, что самое главное для музыканта - от музыки получать удовольствие. А вот и нет. Это как раз где-то на 58-м месте. Это как смазка, как эмоциональный фон. Не это главное, а если главное, значит, ты занимаешься самодеятельностью. Пришел с работы и поешь в хоре. Не важно, как поешь, главное тебе самому нравится. А тут совсем иной подход: не радость музыканта во время игры важна, а радость зрителя.
Это сложно и это надо объяснять. Это важные вещи, о которых надо говорить, особенно в период взросления. Сейчас же отовсюду транслируется мысль, что ты должен кайфовать от своего дела, а что там будет получаться при этом - не так и важно. А в музыке это слышно.
Я предложил этому своему ученику, - он на скрипке играет, - себя записать. И послушать эту запись, не как свою, а как Дэвида Гарретта [немецкий скрипач, работающий в музыкальном направлении, синтезирующем классическую музыку с джазом и роком, кантри и фольклором — «АиФ-Псков»]. И спрашиваю его: «Если бы он так сыграл, ты бы что ему сказал? Скорее всего: «Дэвид Гарретт, ты что, дурак? Что ты играешь?» А себе ты так не скажешь». Должен внутренний перелом в человеке произойти. Может, для них это все сложное, все лишнее, но без этого никак.
- Вы же очень долго преподаете, через вас прошло много студентов. Они меняются?
- Нет, дети всегда хорошие и всегда одинаковые. Эти все брюзжания, что молодежь сейчас такая-сякая… Не, не так это. Есть переливы какие-то, ну может когда-то немножко больше книжек читали. Сейчас на ребят очень здорово воздействует блогерская культура. Говорят мне: «Да я сейчас как выложу в интернет!» Выложить-то, ты выложишь, но зачем? Чтоб я включил, посмотрел, и подумал: «Господи помилуй, зачем ты это делаешь!»?
Легкий путь какой-то ищут. Я спрашиваю: «Вы зачем сюда пришли учиться?» Кто-то говорит, что хочет быть знаменитым и собирать стадионы. Говорю: «Ждет тебя, видимо, разочарование. Потому что стадионы сейчас вообще никто не собирает, время уже прошло».
Имеется ввиду, что в музыку вообще не надо идти за тем, чтобы деньги заработать. Музыка только для тех, кто ее любит больше всего на свете и без этого не может. Больше никаких других смыслов идти туда нет. Поэтому студента надо брать и всесторонне лечить и учить, и делать это одновременно. Это процесс интересный, но сложный.
Уникальный оркестр
- Как вы оцениваете музыкальную жизнь Пскова. Развивается ли она?
- Конечно. Я считаю, что наш город достоин всего. Здесь должна быть и рок-культура, и другие направления. И все это, в принципе, есть. У нас проблема другая. У нас музыкантам негде выступать. И что-то в этом направлении надо думать, потому что для развития только квартирников мало. Здесь нужна какая-то поддержка. Открыли у нас молодежный Лофт - идея неплохая, но он оказался совершенно не приспособлен для выступлений музыкантов. Играть там нельзя, потому что акустики никакой, да и других ограничений хватает.
- А как решать эту проблему?
- Не знаю. Но точно не какой-то бизнесмен должен вызваться и открыть арт-клуб в городе.
- Нам не хватает одного арт-клуба?
- Я бы даже сказал, что двух не хватает. Я говорю сейчас не только от себя, а от нашего сообщества. Это проблема, потому что выступить в филармонии - это сложно, не каждый захочет, сможет, и не каждому подойдет.
Я почему начал с того, что город наш всего заслуживает? Мы же хотим и туризм развивать, и людей привлекать, при этом некоторые считают, что надо бороться с псковской провинциальностью. А я бы с ней не стал бороться, а просто что-то добавил в наш провинциальный образ жизни, того, что не хватает и было бы хорошо. Из нас-то Москву все равно не получится сделать, да и ни к чему это.
- Вы были дирижером Псковского симфонического оркестра. Следите за его работой сегодня?
- Да как слежу, я в нем играю уже больше года. Нашел для себя новый путь. В оркестр купили бас-кларнет. А я как раз кларнетист, это моя специальность. Бас-кларнет - огромный инструмент и я всю жизнь мечтал на нем поиграть. Но физически этого инструмента у нас в городе не было, да и дорогой он невероятно. Так я и оказался в оркестре. И мне очень нравится та позиция, которую я сейчас занимаю. Дирижировать оркестром не прикольно, как моя дочь говорит, слушать тоже не очень, а вот когда внутри сидишь и играешь - самое то, для меня, по крайней мере.
- Последние проекты филармонии, опенэйры, концерты с приглашенными звездами вы как оцениваете?
- Это очень хорошие дела. Правда, дорого все очень. Опенэйр - это же не просто в траву вышел и сел. Сцену везут из Санкт-Петербурга, аппаратура нужна - дорого. Дорого, но оно того стоит. Это замечательно, это хорошие идеи, они были и раньше, просто возможностей все это реализовать не было, в том числе и технических.
- Культуру начали поддерживать финансово...
- Да. Когда мы оркестр только создавали, то еле-еле наскребли на зарплаты, а были они кукольные. Я не знаю, как я на свою дирижерскую жил. Сейчас она совсем другая, сравнивать просто некорректно. Опять же - какой хороший проект с балетом! Таранда [Гедиминасс Таранда - российский артист балета, создатель труппы «Имперский русский балет» - «АиФ-Псков»] - умница, талантливый парень.
Замыслы хорошие. Но есть проблемы по самому оркестру: не хватает исполнителей. Воспитать музыканта для симфонического оркестра - это страшно сложно и долго. Профессия требует особой квалификации. Мало просто консерваторию окончить, надо опыт набирать и набирать.
- Как же здорово, что в нашем небольшом городе есть свой оркестр, в котором играют такие профессиональные музыканты!
- Да это не то слово, что здорово. Недавно праздновали 25-летие оркестра, ходили на прием к губернатору Псковской области Михаилу Ведерникову. Мы еще таким составом интересным пошли: был я, Александр Голышев, который будучи председателем комитета по культуре в свое время нас здорово поддерживал, и Александр Роор, он был директором оркестра, мы же тогда были отдельной организацией, ни к кому не относились. И губернатор у нас спросил: «А еще в каких-то небольших областях, подобных нашей, есть свои оркестры?» «В Швейцарии, - отвечаю. - Она намного меньше Псковской области, а там 300 симфонических оркестров».
Посмеялись. Тут не в Швейцарии дело, конечно, а в том, что у нас есть такой оркестр и его как-то надо поддерживать, постоянно что-то придумывать и, к счастью, все это понимают и готовы это делать.
