Псковичка Валерия Полоротова рисует с детства. В какой-то период своей жизни пробовала оставить творчество, но не смогла. С тех пор много и долго находилась в поиске, никогда не боялась пробовать и экспериментировать. О работах из мусора, опыте отшельничества, магии Русского Севера, вайбе Левитана, сходстве художника с осьминогом и бабушках-поклонницах она рассказала в интервью «АиФ-Псков».
Сформировать стиль
- Валерия, как вы начали писать? С чего все началось?
- С детства началось. Такое было детское осознанное решение пойти в художественную школу. Моя мама до сих пор жалеет, что отвела меня тогда туда.
- Почему?!
- Людей, склонных к искусству, это очень сильно меняет, сложно потом выйти из этой сферы.
- А есть необходимость выходить?
- Это достаточно трудная работа. К тому же, зачастую не оплачиваемая. Если у художника, тем более молодого, нет поддержки, сложно оставаться в этой сфере, поэтому многие работают в каких-то прикладных специальностях или преподают.
- У вас тоже такой вариант?
- Нет, у меня есть возможность полностью посвятить себя творчеству.
- Но так же тоже не всегда было?
- Нет конечно. Поэтому я и говорю про поддержку художников, особенно молодых. Надо пройти определенный путь, чтобы с тобой хотели работать, приглашали на фестивали и выставки. Пусть даже ты будешь юного возраста, но у тебя уже должен быть определенный стиль. Абсолютный новичок никому не нужен.
- У вас этот процесс становления долго проходил?
- Очень. Буквально только вот в последнюю пару лет я нащупала какие-то материалы, темы. Серьезно я стала заниматься искусством, как профессией, с 2016 года. До этого было просто хорошее увлечение, учеба в художественной школе, потом лет пять я вообще не рисовала. Но поняла, что мне этого не хватает, хотелось к этому вернуться.
После перерыва пришлось все заново вспоминать, поэтому мой путь долгий. Долго набирала новые знания, при чем делала это самостоятельно. Мне ильно помог мой учитель Александр Александрович Коростылев. Я и в Псковский политехнический колледж пошла потому, что он там работал, чтобы позаниматься серьезно рисунком. Считаю, что академические знания все-таки важны. Без них – это как сочинять стихотворение или рассказ, не владея языком, на котором ты хочешь писать.
- Вы считаете, что художнику получить соответствующее образование важно?
- Да. Другое дело, что это не обязательно должна быть академия. Есть разные пути. Кто-то учится сам, и это и проще и сложнее одновременно, потому что люди, которые учились в высших учебных учреждениях, там порой выгорают от больших нагрузок именно академического образования. Им трудно потом найти свою тему.
- Пять лет вы ничего не писали. Тоже выгорели?
- Я поступила в Университет технологии и дизайна в Санкт-Петербурге, меня тогда интересовал дизайн одежды. Но специальность мне не подошла, я не стала там учиться. Нашла работу, у меня был некий доход, которого мне хватало на съем жилья, я просто жила и радовалась. Потом вернулась в Псков, появился ребенок, и я поняла, что мне чего-то не хватает, что надо возвращаться в искусство.
В поисках себя
- Судя по вашей странице в соцсетях, вы свою тему искали долго: пейзажи, люди, керамика, дерево… К чему в итоге пришли?
- Да, был такой длинный путь, было интересно и с одним материалом поработать, и в другой теме разобраться. И все это яркое и завораживающее. Пейзажи – это работа на пленэрах. Мы еще в художественной школе активно на них ходили. Иногда были выездные. Как-то ездили в Переславль-Залесский, и я поняла, что это мне очень нравится. Пусть даже эта тема не особо выставочная, но как накопление визуального живописного опыта очень нужная. В моих пейзажах очень редко присутствуют люди, а если есть, то это небольшая фигурка совсем.
- Но при этом вы и людей рисуете.
- Есть в Пскове организованный моим учителем кружок, мы собираемся, делаем наброски людей, к нам приходят натурщики. Я вообще раньше в своем творчестве не рассматривала тему людей, а когда стала работать с натурой и погружаться в процесс, поняла, что тему телесности тоже интересно исследовать.
Мой интерес – как осьминог, щупальца которого в разные стороны расползаются, и сейчас все эти структуры и темы стали сливаться в одно. Последняя выставка как раз об этом. Сюжетные картины, скульптуры и пейзажи стали с одинаковым посылом, мыслью о каком-то мире. Мне всегда хотелось создать свой мир, в который лично я могла бы погружаться для какого-то утешения и наслаждения красотой, и зрителю это показывать.
- Я читала, что те ваши работы, которые сейчас представлены на вашей выставке «Скит», написаны в период отшельничества, к которому вы намерено обратились, чтобы писать на духовные темы. Это так?
- У меня в принципе образ жизни достаточно замкнутый, мало друзей и узкий круг общения. Во время пандемии мы целый год жили в деревне в Архангельской области. Это вполне себе такой опыт уединения и отшельничества. Когда мы первый раз туда приехали, мне очень понравилось. Я никогда не видела таких деревень. Она сама по себе очень маленькая, а еще место изолированное, находится в повороте реки, которая называется Вель. Получается, что тебя не только деревня изолирует, но еще и ландшафт.
Я бы хотела жить в деревне постоянно, мне тяжело в городе. Но я чувствую ответственность: у меня была возможность получать разностороннее образование и у моего ребенка тоже такая возможность должна быть. Поэтому пока мы там проводим только каждое лето.
- А откуда у вас такая тяга к деревне, вы родились и росли в ней?
- Нет. Я родилась и жила в Пскове. У нас есть дача, но я никогда не любила туда ездить. Мне кажется, это просто магия Русского Севера. Не зря же про него столько говорят, это какое-то особенное место, там все иначе.
- Что вам дал период этого отшельничества?
- Там происходят мои самые интенсивные наработки, а в Пскове я занимаюсь переработкой этих летних впечатлений. Как огурцы консервируют на зиму, также и я в этюдах, в небольших деревянных скульптурах консервирую эти впечатления и идеи на зиму. А зимой в живописи, больших бумажных скульптурах это прорабатываю.
Я не пишу по этюдам картины: когда сделал маленький пейзаж, а потом перенес его на большой холст. Мне кажется, что когда ты делаешь этюд в моменте, в контакте с природой и солнцем, уже практически невозможно передать все это, сидя в мастерской с этюдом.
И я в этом еще больше убедилась, когда увидела наброски этюдов Левитана. Я ходила и всем говорила: «Смотрите, смотрите, у Левитана этюды лучше, чем картины, какие они интересные». Это буквально углем нарисованные на бумаге елки и речки, а такой вайб и атмосфера! Задача же не красиво нарисовать, а передать эту красоту в моменте.
- С деревом вы тоже там стали работать?
- Да. Я сначала подумала дома маленькие вещи повырезать, но эта работа пыльная, шумная, и я от этой мысли отказалась. А там деревья повсюду. В саду отпиливаю ненужные ветки и с ними работают. Рядом растет большая лиственница, с нее зимой падают огромные ветки. У нее древесина плотная и текстура красивая. Я считаю, логично работать с деревом, когда оно растет рядом с тобой.
Также логично работать с папье-маше. У меня постоянно копится куча бумаги, картона, я его перерабатываю. С помощью проволоки и получившейся бумажной каши можно сделать все, что угодно, и любого размера. Я недавно стала этим заниматься. Желание делать скульптуру пришло через керамику. Сначала это были маленькие чашечки и фигурки, потом я стала увеличивать их в размере, мне нравится смотреть на объемную форму. Со временем возможность заниматься керамикой пропала, тогда я стала находить другие варианты и поняла, что папье-маше мне даже больше подходит.
Мне хотелось делать больших размеров вещи, а в керамике для этого нужны большие печи. Такие печи в Псковской области есть у двух людей: Марины Акиловой с ее легендарной в российском художественном мире анагамой (дровяная однокамерная печь для обжига керамики – «АиФ-Псков») и Юрия Пересады. И к их печам всегда большая очередь. Это все «вау», но большое преимущество моих скульптур перед керамикой, лично для меня, это их легкость и то, что они не бьются.
Никакого волшебства
- Вы же и с мусором работаете?
- Я люблю природу. Мне нравится, когда красиво и чисто. И когда я вижу мусорные полигоны, то сердце разрывается, начинаю думать, что лично я могу сделать, чтобы помочь. Пластик достаточно интересный бесплатный материал. Он трудный в обработке, но с ним можно работать.
У меня весной была выставка скульптур из переработанных материалов: бумага, ветошь и пластик. Я из пластика сделала инсталляцию. Но еще раз повторюсь, что с ним трудно работать, он выделяет токсичные пары, его надо нагревать достаточно сильно, чтобы он принимал нужную форму. Из-за этого я пока приостановила переработку пластика.
- Получается, вы постоянно меняете направление творчества?
- Самым трудным в своей работе я считаю написание картин. В этом процессе вообще никакой ремесленной составляющей, есть навык работы с краской. Но каждое движение и каждый мазок – это большая эмоциональная и умственная работа. А когда занимаешься скульптурой, то умственная работа чередуется с физическим трудом. Это такой своеобразный интеллектуальный отдых.
- Валерия, а чье творчество вам нравится?
- Если говорить о псковских художниках, то я большая поклонница Любови Желтышевой. Для меня привлекательна ее биография, в ней я и для себя нахожу поддержку. Человек просто захотел и сделал. Из молодежи меня поражает творчество уличного художника Мутабора. Мне нравится его четко выраженная вселенная с персонажами, как он работает с пространством.
Недавно открыла для себя иконописца Эльвиру Ярудову. Считаю, что это явление очень интересное. Я размышляю много о ней. Честно, меня поразило последнее, несколько скандальное открытие ее выставки. Я подумала: «Ничего себе! Вот это да! Я бы, наверное, умерла, если бы такое случилось у меня на открытии». За этой художницей, я думаю, стоит следить.
Если говорить в целом, то одним из последних моих открытий стали рисунки английского скульптора Генри Мура. Его пластика, его формы мне близки, отзываются. Я знала, что он хороший скульптор, но что у него такая графика – я была поражена.
Из современников мне нравится художница Алиса Горшенина из Тагила. Это прекрасный образец мифотворчества, создание своего мира и воплощение его в материале. Она нашла свою технику, работает с текстилем и делает текстильные объекты, скульптуры, инсталляции, маски, костюмы, видеоарт. Ей удалось создать, структурировать и показать зрителям свою вселенную.
- Вы же тоже на этом пути? Как думаете, близки к моменту определения?
- Мне хочется считать, что я уже одной ногой там. Что-то уже сформировалось. Мы долго к этому шли, долго старались, многое выучили. Уже хочется считать себя художником, а не вот это вот: «Я не волшебник, я только учусь».
- А то что ваши работы покупают, это не дает вам чувство признания, осознания, что вы – художник?
- Это не говорит о том, художник ты или нет. Мою самооценку, как художника, это не подстегивает. Но приятно, особенно когда понимаешь, что твои работы человека радуют. У меня недавно две работы купила девушка. Она призналась, что год шла к этой покупке. Картины ей запали в душу давно.
- Наш разговор начался с того, что вы сказали, что ваша мама жалеет, что отвела вас в художку. У вас тоже дочь, что вы скажете, если она пойдет в этом направлении?
- Надо поддерживать начинания детей. Пусть ребенок получит специальное образование, с ним намного легче работать и зарабатывать. Например, ты хочешь быть художником, но можешь получить какую-нибудь смежную специальность, чтобы обеспечивать себя, чтобы потом в 30 лет не было мучительно больно и не приходилось кардинально менять свою жизнь.
- У вас была такая мысль?
- Когда много картин за 2 месяца напишешь, штук так 10, думаешь: «Всё, хватит!» (смеется). У меня первое образование «портной-закройщик». В такие моменты думаю: может, портнихой стать? Это полегче и тоже красиво, при этом в душе у тебя всегда покой, потому что какие-то эфемерные вещи пытаться запечатлеть в материале, на плоскости, да еще до зрителя донести, это очень трудно.
- Но зрители вас понимают и принимают?
- Да. Я порой и сама удивляюсь и поражаюсь. На мои выставки ходят люди разных возрастов и профессий, есть даже две бабушки-поклонницы. Видимо, удалось сформулировать понятный язык. Радует, когда художники более старшего поколения выказывают внимание и уважение.