Псковичам, да и жителям области, хорошо известна «Зоозащита». Многие и сами обращались в организацию, чтобы пристроить найденного на улице котенка или щенка. Ее сотрудники и волонтеры кормят, лечат, заботятся о бездомных животных уже пятнадцать лет. Как они выживают все эти годы, не имея постоянного финансирования, кто помогает тянуть непростую ношу и какая помощь нужна, рассказала руководитель организации Вера Короткова.
С миру по нитке
– Вера Николаевна, как давно вы работаете с животными?
– Они всегда были в моей жизни. Так получилось, что параллельно с игрушками я играла и с животными. С девчонками мне было не так интересно. Мне было интереснее убежать туда, где жили летучие мыши, а жили они у нас на чердаке в военном городке. Был период, когда я самостоятельно спасала кошек и собак, помогала пристраивать, стерилизовать, а 15 лет назад решила, что нужно создать одну большую зоозащитную организацию.
– Есть общественные организации, которые не имеют формального выражения – счета, статуса юрлица. Что заставило вас пойти по этому пути?
– Таким НКО недоступны субсидии, участие в грантах. А это очень помогает в зоозащитной деятельности. Сначала мы оплачивали самостоятельно стерилизации, передержки, но потом поняли, что животных становится очень много и нам не вытянуть. Решили, что попробуем «организоваться». Плюс активно пробивали законы и изменения в них.
– Вы 15 лет работаете с животными. А ваша профессия совсем с ними не связана.
– Не связана. Я педагог. И два года всего лишь на пенсии, поэтому все это время совмещала педагогическую деятельность с работой с животными. Но эти две сферы соприкасаются.
– Сколько человек в вашей организации? Это постоянный состав или люди меняются?
– Мы все волонтеры. Никто не получает зарплату. Все работают в поте лица. Нас сейчас официально 15 человек. Из них 8 человек, кто еще тогда, 15 лет назад, начинал с нами. Список немного меняется: люди выходят замуж, уезжают в другие города, активно занимаются другой деятельностью и уже не находят время на помощь животным.
– Выходят замуж? Получается, в основном у вас волонтеры женского пола?
– Да, 90 % – это женщины. Конечно, есть и мужчины-волонтеры. И они очень помогают нам. Мужчине, который нежно в руках держит котенка можно отдать все, потому что он защитит всех: и животное, и нас, и город, и страну. У меня трепетное отношение к мужчинам-волонтерам.
– Волонтеры, выходящие замуж, не приводят в зоозащиту своих мужей?
– У нас есть волонтеры, которые выходят замуж и уже приводят своих детей. Мужья, конечно, мирятся с этим. Как говорил мой муж: «Не можешь запретить – возглавь». Даже в моей семье был момент, когда все время деньги уходили на зоозащиту. Было сопротивление. Но потом все решили, что мы просто будем помогать. Некоторые мужья соглашаются возглавить: я тебя довезу туда, я помогу тебе. Они тоже помогают, но не так активно.
– При этом у вас мужской работы много?
– Очень много. Даже перенести больное животное на руках без носилок тяжело. Летом нас спасают мальчишки — студенты.
– Как вы привлекаете волонтеров? Вы их обучаете или достаточно просто любить животных и иметь доброе сердце?
– Практически сразу, когда возникла организация, мы выиграли президентский грант именно по волонтерскому движению. Тогда мы включились в работу обучения волонтеров. И до сих пор 15 лет мы этим занимаемся. Ходим в школу, посещаем псковский университет. Проводим экскурсии, уроки, постоянные беседы. Тот, кого это трогает, остается с нами. У нас есть волонтеры, которые на протяжении 15 лет с нами, хотя это не члены «Зоозащиты». Приходят и надолго остаются. Некоторых студентов приводят в обязательном порядке, тут же подключаемся мы со своими рассказами и показами. И часть их остается. Мы не вечные и тоже устаем. После нас должны прийти молодые, дерзкие и сильные.
– Волонтеров, которые не состоят в организации, много?
– Порядка 30 человек. Они не члены организации, но всегда рядом. Можно позвонить и сказать: «Надо сделать». Они сделают. Тех же, кто приходят изредка, даже невозможно сосчитать. Наверное, эта цифра близка к 200-300. Приют держится только на плечах волонтеров.
– То есть у вас не бывает дней, когда совсем никто не пришел?
– Бывают такие дни из-за плохой, к примеру, погоды. Но эти дни редкие. Иногда мы даже устаем от волонтеров. Мы очень их любим, хотим отогреть, накормить, напоить, а надо же и про животных не забыть. Иногда выдыхаем, когда никого нет. Волонтеров мы , кстати, просим не обо всем. Например, убрать – это работа не для них. Какая заработная плата волонтера? Получить удовольствие. Вот пусть они работают и получают удовольствие.
Одна из составляющих волонтерской деятельности – это тактильный контакт с животными. Разумеется, сначала даются инструкции, к кому лучше сначала не подходить. Некоторые собаки и кошки не сразу идут на контакт. Часто сами животные помогают заманить и оставить в нашем приюте людей.
– У вас есть дружественные организации зоозащитного профиля?
– Местные знают друг друга, но очень тесного контакта, чтобы общаться за чашечкой чая, нет. У каждого свои проблемы и каждая организация решает их по-своему. Навязывание своих взглядов приводит к отторжению. Мы друг друга знаем и в трудную минуту всегда поддержим. И наш приют поддерживает маленькие организации, официально незарегистрированные. Бывает, школьники приносят много пожертвований: и мы сразу разделяем, что нам, что в Середку, что в Голубово. Это хорошо, когда на определенном этапе мы можем поделиться, а будет момент, когда крикнем: «Дайте, пожалуйста».
– Есть псевдоприюты, которые ничего доброго не делают. Приходится ли сталкиваться с такими?
– Их вычислить можно. Если вы про 50 котов, которых мы спасали недавно, то эта ситуация длилась 10 с лишним лет. Бились и наконец добились. Мошенников тяжело подвести к статье и заставить прекратить деятельность. На первом этапе мы забрали котов, на втором нужно запретить человеку заниматься незаконной деятельностью. Правоохранительные органы буксуют, и мы вместе с ними. Таких случаев единицы. Их можно вычислить. Лет семь назад мы забирали собак. Там просто был концлагерь. Человек из Санкт-Петербурга переехал в Псковскую область, собирал якобы на собак, но на эти деньги содержал свою семью, а на животных ему было наплевать. Раньше можно было безнаказанно заниматься такой деятельностью. Сейчас интернет, телефоны, фотографии. Я думаю, случаев мошенничества должно стать меньше. Если что-то не так, то проверим и привлечем полицию.
– То есть с полицией вы на короткой ноге?
– Мы хотим с ними быть на короткой ноге, но пока все буксует. Даже имея на руках доказательства жестокого обращения с животными и несколько заявлений, мы ходим по кругу. Пока еще ни одного человека нам не удалось привлечь к уголовной ответственности. Хотя бы штраф дать за то, что морил животное год голодом, и оно просто на глазах умирало. Да, оно не умерло, а выжило. Но это не значит, что не надо наказывать этого человека. Хотя бы чтобы на нем висела если не уголовка, то административка, потому что люди не меняются, но хотя бы будут бояться.
– Стало гораздо больше сообщений, что зоозащитники обратились, полиция отреагировала, конкретные решения вынесены. Стало больше жестокости или стало больше реакции на такие вещи?
– Я считаю, что жестокости столько же. Может быть, даже стало чуть меньше. Но информация об этом стала более открытой. Раньше не было возможности открыто выложить это в интернет. Полиция никак на это не реагировала. Сейчас мы сразу начинаем бить по всем фронтам – в СМИ обращаемся, пишем на своих страницах в социальных сетях, в ветеринарный комитет, чтобы волна, которую мы гоним, не затихла.
Мы всегда говорим людям, что если увидели, то не бойтесь и скажите хотя бы нам. Мы от себя напишем заявление. Бывает такое, что соседи боятся пожаловаться на то, что избивают животное или хозяева пьют неделями и та же лошадь стоит без еды и воды или козы умирают в чужих дворах. И тогда мы начинаем все действия, которые заставляют правоохранительные органы сделать проверку.
– Мне кажется, изменилось отношение к животным. Больше как к людям стали к ним относиться.
– Есть такое. Это один из результатов деятельности зоозащитных организаций. 15 лет назад на нас смотрели как на сектантов. Люди шарахались от нас. Мы свое доброе имя отстаивали потом и кровью, доказывали, что не для себя это делаем. Постепенно люди стали понимать, что животные не должны мучиться. У нас в городе много тех, кто повернулся в сторону животных и стал помогать. Облегчили нам, большим организациям, работу.
В домашних условиях
– Давайте поговорим непосредственно о вашем приюте. Что он на сегодняшний день из себя представляет?
– Приют у нас, скажем так, домашний. Больше 150 животных мы не можем содержать в силу физических возможностей и из-за ограниченности территории, которую арендуем. На данный момент в приюте 97 собак и 42 кошки. Котят мы не можем содержать – для них надо отдельное помещение. У нас трудятся пять сотрудников, которые имеют небольшую зарплату, и огромное количество волонтеров.
Почему приют домашний? Мы изо всех сил пытаемся сделать жизнь животного как дома. Если вы зайдете в кошачье отделение, то это диван, когтеточки, лоточки, домики, кресла. Это как квартира, где живут кошки из подвалов и чердаков. Надо ходить в лоток и учиться пользоваться когтеточкой. Только тогда можно уехать в настоящий дом. Для собак мы тоже пытаемся сделать условия как дома. Возможно, поэтому у нас небольшое количество животных. Каждая собака имеет свой диван, будку и пространство, в котором она живет. Можно было сделать вольер и посадить туда 3-4 собаки, но мы так не поступили. Были случаи, когда люди приезжали за животным и не брали его, потому что не могли создать для него такие же условия.
– У вас все собаки уличные большие или есть маленькие, которые живут, как кошки?
– У нас несколько видов содержания собак: есть в уличных вольерах, есть теплые вольеры внутри помещения, где маленькие собаки живут, есть будочное содержание. Человек, который к нам приедет, может подобрать себе животное на любой вкус. Точно так и по кошкам.
– Сколько животных вам удается пристроить в семьи за год?
– Очень сильно упало устройство у нас за последние два года. Если раньше мы пристраивали до 300 кошек и собак, то сейчас меньше – 47 собак и 48 кошек. Данные за прошлый год. Это связано с ухудшением жизни людей – мы стали жить тяжелее. Выросли цены в магазинах, а зарплаты не так сильно. Кроме того, мы видим это по ящикам для пожертвований. Был период, когда там лежали монетки по 10 рублей, потом стали бросать по 500 - 1000 рублей. Сейчас опять монетки. Жизнь очень отражается на помощи. Здесь нельзя винить людей. Им самим сейчас тяжело. Мы благодарны людям за любую помощь.
– Есть ли крупные благотворители?
– Очень много лет нам помогает Роман Закарян. Он и другой другой благотворительностью занимается. Есть агентство недвижимости, которое покупает воду для приюта. Из одного из отелей каждый месяц приезжает машина с едой для собак. Эти благотворители очень давнишние наши друзья. Могли бы съездить на море на эти деньги, купить брендовые вещи, но они отдают эти деньги на помощь животным.
– Вы подаете заявки на гранты?
– Сейчас мы строим свой приют. Нам выдал и разрешил занять эту территорию губернатор Псковской области Михаил Ведерников. Но огромное количество денег надо в это вложить – осушить болото, произвести другие манипуляции. На это гранты не даются. Президентские гранты – это образовательные гранты. Только что у нас закончился такой. Мы не могли ни копейки потратить на содержание животных, их лечение, но мы могли приобрести оборудование для них. Местные субсидии маленькие, а президентские гранты от миллиона и более. От города получаем субсидию на 250 тысяч рублей.
– Как скоро у вас появится новый дом?
– Я надеюсь, что уже в следующем году там будут стоять стены. Нам нужно сделать основное здание. Сейчас уже сделан фундамент под здание.
– Эта территория позволит принять больше животных или вы сохраните ту же численность?
– Эта территория даст возможность принять больше животных, но все зависит от того, сколько человек там будет работать. Найти сотрудников приюта крайне сложно. Летом нас выручают студенты. Весь остальной год мы пашем.
– Есть ли животные, которых никто не берет по причине того, что оно слишком большое или маленькое?
– 30 % животных приюта – это те, кого вряд ли удастся пристроить. Старика вряд ли удастся пристроить. Некоторых из них специально выбрасывает бывший хозяин. Мы примем такую собаку. Она будет жить в ласке и любви. И уйдет не в канаве где-то под снегом и дождем, а в теплой постели. Есть неизлечимо больные, есть старые слепые, есть агрессивные. На 100 пристроенных животных приходит 100 других.
– Вы просите присылать обратную связь после устройства?
– Да, не всегда это получается. Иногда едем по адресу, а нам говорят, что даже улицы такой нет. Мы так искали щенка, отданного месяц назад. Нашли его по другому адресу в ужасных условиях. Чтобы такого не было, мы пытаем соискателей на наших животных, чем они их будут кормить, где держать, хватит ли денег, потому что животное может болеть. Если мы видим, что все хорошо, то отдаем, но все равно потом проверим, особенно, если берут для содержания на улице.
– Какой процент плохих историй, когда надо вмешиваться и забирать животное?
– Тех, кого возвращают, много. Особенно этого было много в пандемию – люди сидели дома. Что им еще делать? Набрали животных. И через полгода стали нам возвращать. Тогда возврат составлял 40 %. Есть возвраты через год, два, три. Часто возвращают животных дети, родители которых умерли. Эти животные тяжелые – они жили со стариками обособленно. Таких пристроить тяжело. Они с нами так и доживают.
– У вас есть ограничения по ресурсам. Если вы физически не можете взять 160-го котика, то отправите его коллегам?
– Я обычно советую в таком случае выкладывать информацию в группах про животных в интернете. Как только у нас появится возможность и освободится место, то можно будет привезти. Обычно люди какое-то время выжидают и потом привозят. Есть люди, которые не хотят возиться, а просто хотят эту проблему переложить на кого-то другого. Судьба таких животных обычно неизвестна или оно всплывает где-то в другом конце города.
– Если стали меньше животных забирать, то не стали ли параллельно их больше выбрасывать?
– Мы стали не только меньше отдавать животных, но и меньше их забирать. Возможно, больше людей стали ими заниматься? Раньше ка было? Приходим на работу, а там коробки. В одной из них котята, в другой – щенки. Один раз клетка стояла, где было 16 щенков. Сейчас этого нет.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
