Пьют у нас – это да! А с наркотиками потише, потише… Однако, в конце прошлого года в области была накрыта сеть подпольных лабораторий, где вырабатывались синтетические наркотики.
Впервые в истории региона наркополицейские разгромили лабораторию по производству «крокодила».
А региональное Управление по контролю за оборотом наркотиков по итогам работы за первый месяц 2012 года с предпоследнего 75-го места по Российской Федерации передвинулось на 49. Корреспондент «АиФ-Псков» встретился с начальником Управления Александром Дроздовым, с именем которого связывают активизацию борьбы с наркотиками в Псковской области.
Там, где деньги
- Александр Сергеевич, в Псковской области вы человек новый, поэтому и взгляд у вас, как говориться, не успел «замылиться». Как вам показалась наркотическая обстановка в регионе?
- Регион нельзя назвать сильно наркотизированным. В отличие, например, от Ханты-Мансийска, Норильска или тот же Красноярска, где я раньше работал. Обычно наркомафия старается осваивать те области, где есть деньги, где люди живут богато, но Псковская область дотационная поэтому по сравнению с другими территориями России у нас обстановка более-менее благополучная.
- Но бытует мнение, что наркотики появляются там, где люди живут бедно…
- Да, есть такой миф, но в случае с героиновой наркоманией он не работает. Дорогие наркотики требуют денег, а если их здесь нет, то эта дурь уходит в крупные города, где на нее всегда есть спрос. К сожалению, сейчас идет рост употребления дезоморфина, или, как его еще называют - «героина для бедных». У нас пока отмечены единичные случаи, но в соседней Новгородской области наши коллеги бьют тревогу. Если в 2010 году там не было ни одного случая, то в прошлом – уже зафиксировано более 200 эпизодов. Благодаря близости к границе, в последнее время у нас большое распространение получили т.н. «клубные наркотики». В область пытаются внедриться и крупные поставщики «синтетики», которые организовывают выпуск и распространение наркотиков с прицелом на Петербург и далее. Не будем закрывать глаза на эту проблему, поводов для самоуспокоения маловато.
Не бывает мелочей
- В чем вы видите главную причину того, что Псковское Управление так поднялось в рейтинге? Коллектив-то остался прежний…
- Да, коллектив у нас прежний и, я бы сказал, довольно неплохой. Когда в конце прошлого года я начал работать в Пскове, то понял это с первых же дней. Сотрудники старательные, готовы работать во внеурочное время, но добиться результатов мешала некая разбалансировка (скажу так) во взаимодействии между структурами. Это, во-первых. Во-вторых, по моему глубокому убеждению, в работе не бывает мелочей. Когда их игнорируют, то результата не будет.
- Александр Сергеевич, а вы сами-то в детстве мечтали стать наркополицейским?
- Нет. Я мечтал стать следователем. Когда мне было еще лет двенадцать, мы с другом решили бороться с несправедливостью. Он сказал, что будет судьей, а я готовился раскрывать преступления. С этой мечтой я и поступил в Красноярский университет на юридический факультет. Этот шаг очень болезненно переживала моя учительница по математике - она настоятельно советовала мне заняться именно её предметом. Я любил точные науки и не раз становился победителем школьных олимпиад. Смущало только одно обстоятельство: я никак не мог себе представить, что же такое – профессия математик?
Оставаться человеком
- Вы не жалеете о своем выборе? Всё-таки работа в правоохранительных органах заставляет вращаться в кругах далеко не интеллигентных…
- Мне, наверное, повезло, потому что у меня были замечательные наставники. После университета я сразу же пошел работать в милицию в районный отдел следователем. Не вспомню сейчас своё первое дело, но начальника своего никогда не забуду. Есть такое понятие «профессиональная деформация», когда милиционер, например, начинает перенимать жаргон того контингента, с которым работает. Появляются такие же замашки, не говоря уже о банальном мате, которого он уже не стесняется перед подчиненным. Порой это считается, чуть ли не шиком. Мой командир был другой. Интеллигентный, подчеркнуто вежливый со всеми, он ни разу не переступил ту черту, которая отличает «мента» от настоящего милиционера. Никогда он не использовал и ненормативную лексику, но при этом мог спросить за неисполнение приказа так, что подчиненный готов был провалиться сквозь землю. С таким же принципиальным и честным человеком мне довелось поработать и в налоговой полиции, которая в последствии была трансформирована в наркополицию. И те уроки, которые они мне преподали, я ценю не меньше, чем знания почерпнутые университете.
- Есть ли, на ваш взгляд, способ борьбы с этой профессиональной болезнью?
- Лично мне помогает спорт. Последние двенадцать лет я занимаюсь плаваньем, увлекаюсь дайвингом. Кроме того, мы с женой занимаемся еще и сноубордом, но пока в Пскове такой возможности не представлялось. Человек, который замыкается только на работе, обкрадывает себя, сужает свою жизнь до размеров собственного кабинета, отсюда и то, что в среде психологов называется «профессиональной деформацией».
Да, мой рабочий день начинается в 7.45, а заканчивается в восемь вечера, если не позже. Кроме того, я взял за правило по субботам тоже приходить на службу: очень много времени отнимает работа с документами, в этот день обычно мы проводим встречи с руководителями различных подразделений, теми, кто хочет поступить к нам на службу и т.д. Но и при такой загруженности всегда нужно находить время для семьи, спорта, других увлечений. Мы же нормальные, живые люди и должны уважать не только избранную профессию, но и самих себя, свою семью. Без этого (уверен) трудно оставаться не только хорошим полицейским, но и просто – человеком.
Из командировки в Чечню вернулись полицейские Коми 
100 дней после приказа. Условность или знаковое событие