Его предприимчивые предки выкупились у помещика и даже открыли собственную торговлю, едва не «закупечились», да революционные события помешали.
«Ой, вы не обращайте внимания на коробки, мы на дачу готовимся переезжать, - глава семьи 87-летний Владимир Ипполитович приглашает в квартиру. – «Хоть и дожди, да ехать надо, рассада перерастает», - его супруга, Екатерина Ивановна, в предвкушении дел огородных.
Траншея мертвых
Они вмести прожили 60 лет и 3 года, вырастили двух детей, четверых внуков, и четверых правнуков. На долю каждого выпало тяжелое детство, голодная юность. А праздник Победы они встречают со слезами, особенно Екатерина Ивановна: «Тяжело вспоминать».
Она девчонкой пережила страшные месяцы оккупации в Кабардино-Балкарии, когда вернулась из ростовского госпиталя, где с мамой навещала раненого отца. Он, кстати, до Берлина дошел. «Три месяца в аду прожили: ежедневная бомбежка, три месяца мы в окопе прожили». Позже, когда в родной дом вернулись, заселился к ним эссэсовец, измывавшийся над девочкой. Заставлял ее,10-летнюю, ежедневно таскать ведра воды с речки, которая в километре от дома. Ему ежедневно надо было приниматванну ь. И до сих пор в глазах люди, которых немцы сгоняли с гор. «Куда же их? Уж не в Германию ли отправят?» - гадали Катя с мамой. Оказалось, надо было убирать траншеи, которые оставили наши войска. Зачем ров было засыпать землей, если можно было телами заполнить? Немецкие танки так и шли по ним… «На ночь к нам семью из пяти человек пригнали, назавтра забрали, я их до сих пор помню их лица. Так они в окопе и полегли…»
Моринская дорога
Володе Гагаринскому исполнилось11 лет, когда по репродуктору объявили о начале войны. Семья сельских учителей жила в Морино, Дновского района. Старший брат Володи на каникулах гостил у деда под Порховом недалеко от Красухи. Прошло буквально несколько дней, как потянулись на восток вдоль железной дороги войска Красной Армии: автобусы, грузовики, пехота. От них-то и узнали местные жители, что немцы уже недалеко.
Люди со свои нехитрым скарбом отправлялись в путь, куда глаза глядят. Лишь бы от немца подальше. Это было похоже на великое переселение народов: кто на подводах, но больше своими ногами народ шел на восток. На ночь путников пускали сердобольные хозяева, днем и на подводах находилось место. В большом людском потоке двигался и свиноводческий совхоз, спасая от фашистов стадо хрюшек, к ним на телеги на пару недель пути подсадили и беженцев.
«Обошли мы Селигер, - вспоминает события 76-летней давности Владимир Ипполитович, на станции Максютиха стоял поезд из Ленинграда, который оборудование с механического завода вывозил, нас в теплушку и взяли. Только выехали, как налетели мессершмитты. Вот как в кино точно показывают: самолеты воют, поезд гудит, люди кричат. Но выбрались – и через Рыбинск на Урал и Алтайский край. И такой порядок по пути был: на станциях посты стояли, люди выходили, на вошемойках мылись, одежду дезинфицировали. Да и кормили нас по всему следованию состава».
Маленький труженик тыла
Алтай поразил жарой и урожаем: пшеница по пояс стояла неубранной – все трактора в армию перегнали. Поучиться мальчику пришлось меньше года – голодно. Если в блокадном Ленинграде на иждивенца давали 125 граммов хлеба, то на Алтае – 250. 12-летнего мальчишку приняли в колхоз, где за трудодни он получал тыкву, хлеб и арбузы. Это же настоящие продукты! Правда, на тыкву с тех пор он смотреть не может. Работал мальчик на производстве кизяков. Кто не знает – это топливо из коровьего навоза. Лошадь идет по кругу, а работники - за ней, перетаптывая навоз с соломой. Потом разрезали на формы - и подсыхать на солнце. В печи кизяки горели не хуже торфа. Учиться Володе пришлось только в конце войны, когда семья возвратилась домой, но не в Морино и не в Порхов. Бабушка и дед вместе со старшим братом погибли. Их деревню сожгли вместе с жителями.
«В 44-м мы приехали в Новгород, в котором не осталось ни одного жилого дома, а от Софийского собора - только стены, мост через Волхов находился в воде. А памятник 1000-летия Руси был разобран, скульптуры лежали упакованными – немцы просто не успели его вывезти». Подобную картину разгромленного города подросток увидел и в Пскове год спустя. Ольгинский мост качался на водах Великой, а жителей выручала понтонная переправа. В Ботаническом саду на боку лежала водонапорная башня. 9-й и 10-й классы Володя оканчивал заочно в 11-й школе Пскова – необходимо зарабатывать на кусок хлеба.
Любовь на «начерталке»
Но все же надо было судьбе забросить его на юг, в Таганрогский институт нефтяной промышленности, где и поджидала его судьба в лице прехорошенькой одногруппницы Кати. Заметили они друг друга не сразу. «Вижу, девчонка плачет, не может в проекции точки найти. Уж домой собралась уезжать, настолько ей эта начертательная геометрия не давалась. Я ей работу сделал, она хорошую отметку получила». – «Да ладно не хвастай, - перебивает мужа Екатерина Ивановна, мы ж друг другу не сразу и понравилась.
И вообще, чего это я тебя выбрала, там столько парней было?» Им весело вспоминать свою юность, студенческую свадьбу на 4 курсе. И что день в день, спустя 9 месяцев, родился первенец.
На прощание Гагаринские делятся секретами долголетия: больше двигаться, работать на свежем воздухе (у главы семьи стройки на даче не прекращаются), пить в меру, а с возрастом только сухое вино. Ни в коем случае не курить.
А секрет счастливой семейной жизнь во взаимопомощи и заботе друг о друге. «Мы конечно ссоримся, и, причем, больше по мелочам, но главное уступайте друг другу и жизнь будет светлее и радостнее».